— Земля, вас понял, — ответил командир и резко положил самолет влево.

Кротов нащупал рукой планшетку с картой, которая висела сбоку от кресла второго пилота, бросил ее на сиденье, начал изучать красные линии, нанесенные на нее штурманом.

— Сколько лету до границы?

— Пятнадцать минут.

— Спускайся на бреющий.

— Дай-ка я выйду, а? И ты сам спускайся, если кончил Осоавиахим. Я бить пассажиров не намерен. Обыщи меня, оружия нет, запрись и сажай машину сам.

— Алло, борт двадцать два тринадцать, вы движетесь в направлении госграницы, срочно уходите на пятнадцать градусов вправо.

— Вас понял, ухожу на пятнадцать градусов вправо...

— Я тебе уйду, — усмехнулся Кротов и пощекотал дулом седой висок командира. — Прямо!

— Я не знаю, что впереди... Может, горы...

— Опускайся вниз.

— Не буду я гробиться, — озлился пилот и чуть заметно нажал на педаль. Самолет повело вниз, Кротов почувствовал, что его отрывает от пола, он вцепился рукой в ворот командирской куртки, закричал:

— Ты что, сука?!

— Яма это, — ответил пилот и выровнял самолет, взяв еще круче вправо.

— Алло, алло, борт, вы следуете в направлении границы, говорит служба погранзоны, дайте вашу волну, выходите на связь по двенадцать сорок, как слышите, прием?

— Что отвечать? — спросил пилот.

— Молчи.

— Алло, алло, борт, вы в пяти километрах от границы, немедленно поверните назад, алло, как слышите?!

— Молчи, — повторил Кротов шепотом, — молчи, пилот, молчи...

...И вдруг в наушниках возник жесткий голос с иностранным акцентом: