Попросил ребят связаться с Комитетом, пусть подключают пограничные станции, бросился к машине. Пшенкин семенил за ним, неестественно часто крутя шеей, словно бы ему жал воротник рубашки...

...Костенко сидел закаменев, не спуская глаз с Пшенкина. Тот обалдело таращился на дома вокруг Белорусского вокзала, то и дело отвлекаясь — прислушивался к телефонным разговорам, что полковник вел из машины. Он чувствовал, как ему передается нервозность этого седого человека, хотя внешне тот был совершенно спокоен; вспомнить ничего не мог, все здания казались ему одинаковыми.

Костенко помог ему:

— Вы как туда добирались?

— На машине...

— Очень были пьяны?

— Сейчас это не наказывается...

— Чем он вас угощал?

— Коньяком.

— Сам пил?

— Очень мало... «Мадеру»...

— Закусывали?

— Да... Он мне шашлык взял, а сам икру ел... Сначала стюдень спросил, а как ответили, что нет, так порций пять икры заказал...

— Вам-то икорки предложил?

— Я ее не ем...

— Почему?

— Из-за сострадания к народу...

— А шашлык — можно? Без сострадания?

— Погодите, — Пшенкин прилип к окну, — а вот не этот ли?

— Остановиться?