Уже в убежище он объяснил, что моряк должен ежедневно являться в таверну и ждать молодого пифагорейского учителя, а дождавшись, заболтать его и запутать тщательно продуманной ложью. В конце он передал ему все необходимое для завершения обмана: мешок с золотыми дариками, которые тот должен был показать неосторожному учителю, и заготовленные пергаменты, раскрывающие тайны додекаэдра.

Человек в маске снова издал смешок, похожий на хруст мелких камней.

«Я должен успокоиться, чтобы продолжить занятия», — упрекнул он себя. Он применял на практике совершенно новые знания. Когда овладеет ими сполна, его сила возрастет.

«Через несколько часов я закончу, и тогда… — вздохнул он под маской, стиснув зубы. — Тогда все будет возможно».

Ему понадобилось время, чтобы успокоить волнение, которое вызывала в нем близость безграничной власти. Он чувствовал себя кукольным мастером, заставляющим плясать под свою дудку моряка, Крисиппа, обманутого учителя из общины, охваченного слепым пламенем гнева… В убийстве Ореста все исполняли его желания, подобно рабам, лишенным выбора. Замысел казался ему шедевром, однако для его исполнения понадобились определенные знания: тайна додекаэдра, грязное прошлое Ореста, точные детали пифагорейской клятвы.

* * *

Возле двери подземелья Крисипп пристально наблюдал за обстановкой. Вокруг небольшого каменного строения лес был особенно густым. С расстояния, превышавшего двадцать-тридцать метров, никто не мог бы разглядеть человеческое жилище. Тем более подземелье, куда можно было попасть через единственную замаскированную дверь. Гористая местность, удаленная от дорог, делала чье-либо появление маловероятным. Без сомнения, это было отличное укрытие.

Он почесал подбородок, заросший спутанной бородой. Его самого удивлял тот факт, что он оказался в этом месте. Еще недавно он был всего лишь гоплитом из армии Кротона. Служил двадцать лет, но всегда стремился к комфортной и спокойной армейской жизни. Его не интересовало продвижение по службе, потому что оно непременно усложнило бы жизнь, но с командирами старался ладить. Вот почему год назад он подружился с Байо: молодой солдат был любимчиком Милона. Подружившись с ним, Крисипп также удостоился благосклонности, которую Милон оказывал своим доверенным солдатам.

«Я верно служил Милону», — думал он.

От этой мысли ему было неуютно. Он не мог отрицать, что полемарх очень доверял своему верному солдату, назначив его вместе с Байо личным телохранителем Ореста. Выбор не казался случайным. Крисипп никогда не попадал в неприятности — он умел мастерски их избегать, да так, чтобы вина падала на других, — кроме того, в отличие от многих других гоплитов, он ни разу не получал взятки ни от Килона, ни от прочих амбициозных политиков, неизменно стремящихся приобрести своих людей в армии.