— Отвечай, если не хочешь, чтобы мои стражи тебя пронзили!
Ему показалось, что человек в капюшоне приподнял голову, но уверен он не был: лучей зари, занимавшейся на краешке неба, было недостаточно, чтобы рассеять окутывающие их тени.
— Я надеялся, что мы поговорим наедине. — Голос незнакомца, казалось, ползет по земле, добираясь до ушей Килона. Это был очень тяжелый голос, властный и зловещий.
Килон колебался, не зная, как себя вести. Человек в капюшоне поднял руки и повернул ладони, показывая, что безоружен.
— Ладно. — Политик повернул голову в сторону солдат, не выпуская из виду таинственного незнакомца. — Возвращайтесь в храм и будьте начеку.
Он подождал, пока солдаты отойдут на расстояние, где не смогут их слышать.
— Кто ты? — спросил он менее напористо.
Человек в капюшоне медленно покачал головой.
— Это неважно. Главное — объединить наши силы, чтобы покончить с Пифагором и его сектой.
Килон привык получать лишь прямые ответы, но не обратил на это внимания.
— Зачем мне, Килону из Кротона, объединять свои силы с неизвестным? — ответил он, лихорадочно соображая, кто прячется за капюшоном. Может, продажный член Совета Трехсот?
— Потому, что этот незнакомец может добиться того, чего не можешь ты, и потому, что способны навредить Пифагору больше, чем поодиночке.
— Я контролирую почти половину Совета, — заявил Килон: его гордость была уязвлена. — А чем ты можешь помочь в этой борьбе?
Голос незнакомца стал еще мрачнее, в нем зазвучала твердость, заставившая Килона выпрямиться в седле.
— Ты контролируешь меньше половины
— Это ты их убил?
Человек в капюшоне не ответил.
— Хорошо, — продолжал Килон. — У тебя есть действенные средства, чтобы развалить секту. Но если ты так силен, зачем тебе понадобился я? — спросил он хриплым голосом.
Человек в капюшоне покачал головой.