Через минуту толпа двинулась к следующему зданию.

— Восстание, — прошептал Главк пересохшим горлом, — надо немедленно бежать. — Не сводя глаз с источника кошмарного рева, он повысил голос: — Пусть к воротам хозяйственных построек пригонят мулов и дюжину людей, чтобы их навьючить. Главное — сохранить все, что находится в подземельях.

— Да, господин.

Начальник охраны выкрикнул приказы окружавшим его подчиненным, и все устремились прочь. Главк остался один, глядя на город. Он стоял босиком на крыше дворца, а буквально в нескольких шагах от него кошмар разрастался.

Эректей, владелец следующего особняка, был его другом. Ему сорок пять, он недавно овдовевший один из крупнейших землевладельцев Сибариса. Прежде чем толпа окружила его дом, двери захлопнулись. Двое повстанцев сунулись внутрь, но тут же вылетели обратно, сбитые с ног выскочившими лошадьми. Мятежники рухнули на землю, подмятые копытами, а Эректей, его сыновья и охрана помчались прочь, отчаянно пришпоривая лошадей. К несчастью, в нескольких метрах от ворот высилась стена, которая заставила их повернуть на девяносто градусов. Потеряв скорость, они предоставили своим врагам роковой шанс. Мятежники, вооруженные острыми ножами и палками, принялись яростно тыкать ими в бока животных и ноги всадников. Мятежники хватали поводья и повисали на них всей своей тяжестью. У всадников имелись мечи, но большинство рухнуло на землю, не сумев ими воспользоваться. Как только один падал, разъяренный рой немедленно его окружал и разрывал на куски ножами и голыми руками.

Онемевший Главк, стоя на крыше дворца, успел заметить отчаяние, написанное на лице своего приятеля и наперсника. Эректей увяз в гуще толпы, орудуя ножом влево и вправо и силясь понять, что случилось с его детьми. Острое лезвие меча отрубало пальцы и руки мятежников, пытавшихся стащить его с коня, рассекало лица и шеи облепивших его неприятелей. Вдруг в его спину вонзилась деревянная пика. На мгновение боль его парализовала, и кто-то вырвал у него из рук меч. Нападавший извлек пику, а затем вонзил ее покрепче, вогнав в легкое. Умирающий Эректей поднял голову и закричал, обращаясь к небесам и захлебываясь собственной кровью.

Ожесточенная борьба аристократа дала время одному из всадников спастись бегством. Это был Ликаст, второй из четырех сыновей Эректея. Ему всего двенадцать. Сминая конем стоявших перед ним смутьянов, он проскакал галопом двести метров, но затем остановился, желая проверить, следуют ли за ним отец и братья.

Но вместо них видел толпу, яростно рвавшую на куски рухнувшие на землю тела.