— Как вы делали это? — пожелал уточните Нестор.

Денев вышел вперед и приготовился принять на себя роль Топалова. Иванов взял его за шею и втолкнул в открытую заднюю дверцу. Денев пригнулся и упал на заднее сиденье.

— Нет, не так! Он не хотел входить, сильно сопротивлялся, и я, чтобы не привлекать внимания прохожих, сел в машину и уехал. С тех пор мы больше не виделись.

Крумов приблизился к Иванову и заставил его повторить все сначала. Голова Денева прошла точно под вмятиной в выступе на крыше машины. Значит, Топалов, не желая садиться в машину, сильно ударился головой.

— И все-таки, как вы думаете, ударился он о машину или нет? — спросил следователь.

— Не знаю… Может быть, и стукнулся, ведь он так сильно вырывался.

Нестор тут же вспомнил, как Топалов сопротивлялся, когда Денев хотел втолкнуть его таким же путем в машину.

— Иванов, как же вы не заметили крови на его голове?! А ведь она обнаружена и на вашей рубашке, и это подтверждается экспертизой. Так что обширное кровоизлияние в мозг произошло у Топалова от нанесенной ему травмы… — заключил следователь и протянул протоколы экспертизы.

Иванов безразлично посмотрел на них и, сжав от злости губы, бросился на землю.

Крумов приказал ему сесть в машину, и они снова отправились в управление. Там Петр Иванов в письменном виде признал себя полностью виновным в совершенном преступлении. В ходе дальнейших допросов он по-прежнему произносил только «да» или «нет». Так же он вел себя до самого конца следствия и даже на заседаниях суда.

Деньги, к несчастью Гильдебрандта, были похищены при их движении от хранилища к кассам банка. Если бы эти банкноты украли позднее, банк не объявил бы их недействительными, но, поскольку это произошло до того, как их пускают в обращение, они стали обыкновенными бумажками.

Гильдебрандту не на кого было злиться, кроме как на самого себя, когда он понял, что вместо денег привез фактически оберточную бумагу. Его и Грасси требовалось теперь передать в распоряжение западногерманской полиции вместе с сопроводительным письмом и злополучными марками как вещественным доказательством их вины. Там на месте они должны были еще раз убедиться в ошибочности своих представлений, что в Болгарии им будет легче сбывать краденые деньги.

Закончив последние беседы с Денкой Запряновой, Любеновым и купившими у него валюту двумя девушками, Крумов вспомнил о Захари Петрунове. Следователю захотелось повидаться с этим человеком. Крумов застал его работающим на своем огороде. Они сели под вьющимся виноградом, и бай Захари поведал Нестору об искренней радости сына, когда тот услышал голос отца.