Я ввожу данные снова и нажимаю на кнопку ввода. Неправильный пароль.

Мои руки сами собой сжимаются в кулаки. Какого… Он что, сменил пароль? Или еще хуже, он понял, что я могу читать его почту?

Пальцы начинают дрожать. Я растерянно оглядываю взглядом свой идеально убранный дом. Дом, где мне приходится жить с незнакомкой.

Тут с моих губ срывается яростный вопль. Меня захлестывает волной неконтролируемого гнева, и я обрушиваю сжатый кулак на диванные подушки, сшибая их на пол. Тут же я хватаю одну из них и принимаюсь колотить ею по дивану.

Со стены на меня смотрят фотографии, больше не имеющие никакого отношения к моей настоящей жизни, а только напоминающие о прошлом.

К черту это все.

Я яростно колочу все, что попадется под руку, смахиваю на пол каждую безделушку, каждую рамку для фотографий, и все это с грохотом разбивается о паркет. Под подошвами ботинок хрустит битое стекло и дерево.

Я уже собираюсь сходить за веником, как вдруг замечаю – в вазе, стоящей на нижней полке, что-то блестит. Решаю, что это осколок стекла, но когда вытряхиваю предмет на ладонь, то вижу, что это тонкая золотая цепочка. Непонимающе рассматриваю ее, совершенно сбитая с толку. Затем опускаюсь на середину дивана, между подушками, и медленно пропускаю цепочку сквозь пальцы. В ладонь привычно ложится маленький крестик. У меня так сильно трясутся руки, что я не могу застегнуть цепочку на шее, поэтому откладываю ее в сторону, на журнальный столик.

Говорю себе, что нужно успокоиться, но в голове раз за разом крутятся все одни и те же неприятные мысли. Моя цепочка, ограбление, Элизабет, Лорен, Ной, который не ответил ни на одно мое сообщение.

Я включаю телевизор, но сегодня его бормотание меня не успокаивает – напротив, бессмысленная болтовня только сильнее раздражает. Так и не могу ни на чем сосредоточиться, только бездумно переключаю канал за каналом.

Взгляд падает на устроенный мною беспорядок. Я вздыхаю. Нэнси всегда говорила – если волнуешься, то займись делами. Ты быстро поймешь, действительно ли тебе нужно прибраться или ты просто пытаешься избежать проблемы. Наверное, потому у родителей всегда было так чисто.

Я берусь за пылесос, тщательно выискиваю мельчайшие осколки стекла – не хочу потом порезать ногу.

– Шарлотта?

Я сдуваю с лица прядь волос и поднимаю взгляд. Передо мной стоит Элизабет, сжимая в ладони ключи от машины. На плече у нее висит рюкзак.

– Что случилось? – спрашивает она, удивленно смотря на пустую каминную полку.

– Ты про фотографии? – выцеживаю я, заправляя непокорную прядь волос за ухо. – Я нашла на Микер-стрит чудесный магазинчик, где можно заказать композиции из фоторамок. Повешу их на стену, а на полку хочу поставить какие-нибудь симпатичные безделушки.