Оживился эфир. По станциям РУОПа и чекистов прошла команда «Внимание!». Адмирал надел шлем «Сфера», подключил лингафон. Захлопали затворы автоматов, бойцы натянули кожаные перчатки без пальцев — подарок иностранных коллег. В руках у некоторых — винторезы «Вал», проверенное и надежное оружие.

«Мерсы» приблизились, сделали поворот и почти припарковались около ресторана, как вдруг со встречной полосы, срезая сразу два ряда, вылетела белая «Тойота». Завизжали тормоза, и на глазах оторопевших оперов по «Мерседесам» хлестнули очереди из двух автоматов. Весь сценарий захвата Сухого в ресторане полетел к черту.

Десятки посторонних, случайных людей находились в зоне обстрела. По исключительно московской привычке некоторые останавливались, с удивлением смотрели на происходящее и замирали, не предпринимая попыток уйти в укрытие… Невероятный феномен отсутствия чувства самосохранения. А автоматы били в упор, через стекла, через двери. Одна из машин подпрыгнула на лопнувших шинах и села на металлические ободья.

Мастер первым сообразил, что надо делать. Он включил заднюю скорость и ласточкиным хвостом бросил багажник своей машины поперек движению. Руоповский «жигуленок» блокировал «Тойоту» сзади. Сержант в черном комбинезоне, открыв дверь, буквально распластался по мокрому асфальту, уходя от рикошета. Но и водитель преступников был не промах — он рванул с места, буквально в миллиметрах разошелся с троллейбусом и машиной Мастера, сделал вираж, пересек трамвайные пути и понесся в сторону Волгоградского проспекта.

Как назло, почти всю ширину проезжей части занимало ограждение дорожных работ, и, объезжая его, машины погони потеряли скорость. Дед выскочил на тротуар, безжалостно коверкая диски, и полетел взбесившейся стальной птицей — хлопая крыльями, стуча подвеской, гремя железяками в багажнике. Он чудом уворачивался от столбов, урн, скамеек, палаток и прохожих. Наиболее прыткие пешеходы кубарем летели на газон из-под колес взбесившегося «жигуля».

Неожиданно из ворот выехала машина, перегораживая дорогу. Дед, резко вильнув, пошел юзом, и его вынесло на проезжую часть. Просвистев под носом трамвая, звенящего в сторону «Узоров», он влепился в стоящий у противоположной обочины грузовик.

Кувалда лежит на топчане, и молоденькая мулатка из обслуги отеля втирает в распаленную неохватную спину клиента русское народное средство от загара — кефир. Кувалда морщится от боли, но душа его спокойна. На письменном столе лежат, радуя глаз, фотографии похорон Сухого, греет душу известие о начале большого дела в Германии. Только что его друг и товарищ, еврей, а ныне «новый русский» Рубин стал членом правления совместного предприятия. Все складывается как нельзя лучше.