Наутро Анна открыла папку со счетами за телефонные разговоры. Счета за переговоры с Мюнхеном были в соотношении один к трем. Один — с аппарата Мицкевича, три — с аппарата его супруги. Можно допустить, что Мицкевич сам не звонит, а звонят ему. Но тогда та же схема должна быть и у Екатерины Васильевны.

Анна подняла материалы переписки по факсу. Здесь говорить о приоритетах было бессмысленно. Все факсы шли на Мицкевича, но большинство из них, согласно журналу регистрации, поступало на рассмотрение Екатерины.

Особенно заинтересовал Анну мужчина средних лет — «лицо еврейской национальности». Прошерстив список служащих вдоль и поперек, ничего подобного она не нашла.

То, что добыла Челленджер, материальной оценке не поддавалось. Олег внимательно, с цветными фломастерами прочитал ее справку. Грамотно, четко, толково, где надо — с деталями, где не надо — без деталей! Школа!

Он пригласил к себе наиболее толковых ребят и поставил им одно, но весьма важное задание: «Есть некое лицо. Мне нужен ЧЕЛОВЕК. Что, где, когда, почем? Копать до седьмого, а если надо, до десятого колена. Все!»

Адмирал который час болтался в аэропорту Шереметьево-2. Изучив ассортимент киосков, расписание полетов, переговорив все, что можно, с коллегами из контрразведки и пограничниками, работающими в аэропорту; напившись кофе до полуинфарктного состояния, он остановился у огромного табло, систематически выдающего информацию.

Сам он никогда не летал за границу. Да и, честно говоря, не летал вообще: так получилось. А потому Адмирал не представлял, как можно вообще летать по воздуху. Ходить по морю — это было просто и естественно. В конце концов полагают, что жизнь вышла из воды… Но летать. Все, что тяжелее воздуха, летать не должно! Это была его теория. За всю свою бурную жизнь ему так и не удалось хоть раз сесть в самолет. В отпуск на юг он предпочитал отправляться либо машиной, либо поездом. Авиацию же считал с матросских времен рассадником бардака. И объяснял это нарушением закона земного притяжения. «Перегрузки действуют на головку!» — заявлял он во всеуслышание, когда узнавал, что очередной летчик или десантник ушел в большую политику. И, перебирая в ней людей известных, не находил там ни моряков, ни танкистов. Только люди, у которых «вместо сердца пламенный мотор», голосовали и бурлили в партиях, движениях и Верховном Совете. Руцкой, Шапошников, Столяров, Грачев, Дудаев, Лебедь и ряд других подтверждали его наблюдение.

Рейс из Анкары, если верить табло, проходил без нарушений графика. Тем не менее Адмирал волновался. Слишком высокой была ставка на человека, который сейчас сидит в салоне лайнера. Слишком. Когда-то, в доперестроечные годы, он познакомился с неким, как говорит Хай Ди Ди, «паяльником», инженером, работающим на московском радиозаводе. Ничего не значащее проходное знакомство.