150 дней и ночей провел доктор Вейганд за железной решеткой камеры для буйнопомешанных, подвергаясь в качестве опасного сумасшедшего бесчеловечному обращению. Только 18 февраля 1965 года его под давлением общественности выпустили из психиатрической больницы, и на май того же года был назначен судебный процесс, которого он добивался, стремясь наконец раскрыть обстоятельства насильственной смерти Бломерта.
В августе 1965 года автору довелось побывать на многих заседаниях этого процесса, длившегося уже 15 недель. Но хотя к тому времени было допрошено больше сотни свидетелей и на обсуждение всего, что было связано со смертью покойного адвоката, ушло четыреста часов, судьи, казалось, были от раскрытия истины дальше, чем в первый день процесса. Свидетели, опасаясь попасть в беду, отделывались ссылками на запамятование. Многие, видимо, руководствовались старой вестфальской крестьянской мудростью: не тронь навозной кучи, если не хочешь в ней увязнуть. Можно было заметить, что люди считают неблагоразумным без крайней необходимости соприкасаться с западногерманскими правовыми органами. Хотя внешне процесс велся с соблюдением необходимых формальностей, было совершенно очевидно, что он преследует единственную цель: так или иначе отделаться от доктора Вейганда. Раз уж не удалось пожизненно упрятать его в сумасшедший дом, решили заставить его до конца жизни расплачиваться за проявленные дерзость и безрассудство. Компетентные лица уже в самом начале процесса оценивали судебные издержки примерно в миллион марок. Приговор был вынесен только в январе 1966 года. Но доктор Вейганд еще раньше сказал мне, что будет присужден к денежному штрафу за оскорбление и что, хотя сам штраф, конечно, будет невелик, судебные издержки приведут его к полному и окончательному разорению. Дальнейшие его планы состояли в том, чтобы уехать за границу и начать там новую жизнь.
«БОСТОНСКИЙ ДУШЕГУБ»
«БОСТОНСКИЙ ДУШЕГУБ»
Серия убийств началась в четверг, 14 июня 1962 года, в день, когда первый американский космонавт Алан Б. Шепард под восторженные крики сотен тысяч бостонцев прибыл в свой родной город за почетной наградой аэроклуба Новой Англии. Среди тех, кто, шпалерами выстроившись вдоль улиц, размахивал флажками и кричал «ура!», была и 55-летняя Анна Слезерс, работница фабрики декоративных тканей. По причине экономического застоя работы хватало лишь на три дня в неделю, и этот четверг был у Анны Слезерс свободным. После демонстрации в честь космонавта она сходила еще по своим делам и около 18 часов вернулась к себе домой на Гэйнсбороу-стрит, 77. Она жила там одиноко и замкнуто с тех пор, как рассталась со своим 25-летним сыном Юрисом, с которым у нее происходили постоянные ссоры. Страдавший депрессией Юрис месяцами находил избавление от повседневных житейских тягот за стенами психиатрических больниц.