Итак, даже вскрытие уже не могло с достоверностью установить причину смерти: неизвестный, который раньше тайком эксгумировал труп Пауля Бломерта, потрудился не зря.

Заместитель обер-прокурора доктор Зоммер, сообщив прессе результаты вскрытия, не постеснялся заявить: «Вопреки распространяемым слухам бесспорно доказано, что Пауль Бломерт не был убит, а покончил жизнь самоубийством». В качестве еще одного доказательства Зоммер преподнес репортерам заключение 88-летнего подслеповатого эксперта по почеркам профессора Брюнинга, который на основании содержащихся в деле фотокопий решительно утверждал, что оба прощальных письма - к жене и к отцу - написаны рукой Пауля Бломерта.

Вейганд выпустил новую листовку, оспаривая эту дезинформацию и указывая, что из-за слабого зрения профессор Брюнинг уже дал однажды заключение, приведшее к судебной ошибке. Только когда человек, невинно осужденный за подделку векселя, сумел разыскать действительного преступника, дело было пересмотрено.

В той же листовке Вейганд ссылался на свидетелей, готовых под присягой показать, что Урсула Бломерт еще при жизни мужа хвасталась умением с поразительным сходством подражать его почерку.

Указанные сведения побудили Галя затребовать дело Бломерта из прокуратуры и вызвать на допрос всех так или иначе причастных к нему лиц.

Однако Зоммер со своей стороны принял контрмеры, чтобы окончательно разделаться со слишком беспокойным противником. В один прекрасный день к доктору Вейганду явился круглолицый улыбающийся маленький человечек, который тонким детским голоском представился как советник и доктор медицины, специалист по психиатрии и невропатологии, доцент Антон. Тем же мягким, вкрадчивым голосом он объявил ошеломленному доктору Вейганду, что тому необходимо подвергнуться психиатрической экспертизе.

В своем кратком заключении после этой первой беседы с доктором Вейгандом советник медицины Антон сообщил заместителю обер-прокурора Зоммеру: «Бросается в глаза колючий, параноидный взгляд обследуемого…»

Отсюда недалеко и до вывода - бунтарь страдает психическим недугом! А с душевнобольным властям нет нужды церемониться. Его можно потихоньку, не привлекая ничьего внимания, на любой срок упрятать в психиатрическую больницу!

Доктор Вейганд попытался дать отпор и обратился к известным психиатрам - кельнским профессорам де Боору и Шайду и заведующему кафедрой психиатрии Мюнстерского университета Кереру.

В результате двадцати многочасовых обследований три крупных специалиста пришли к единодушному заключению: «Доктор Вейганд, безусловно, не страдает никаким психическим заболеванием и несет полную ответственность за все свои действия. Уровень его интеллектуального развития находится на верхней границе нормы».