Так же протекала облава и 14 ноября 1963 года. Несколько десятков полицейских в допотопных французских стальных шлемах сгоняли в одно место население дома, проверяли паспорта, обшаривали наугад чью-нибудь убогую квартирку и шли в следующий дом. Ни проверяемые, ни сами полицейские не знали, что поводом к облаве послужил анонимный телефонный звонок в политическую полицию. Какой-то неизвестный сообщил, что в алжирском квартале скрываются шестеро прибывших из Африки агентов, замышляющих покушение на де Голля. Это ничем не подтвержденное и, как позднее выяснилось, преследовавшее совсем иную цель сообщение подняло на ноги 200 полицейских и несколько десятков шпиков, которые перерыли весь квартал, но безуспешно. Только в трактире на рю Лепеврер произошел инцидент, однако он, казалось, не имел к облаве никакого отношения. Какой-то пьяный матрос отказался предъявить документы полицейскому Журдену. Не желая поднимать шум, Журден примирительно положил матросу руку на плечо и сказал, что не помешает ему веселиться - пусть только покажет свои бумаги. Без всякого злого умысла он потянулся затем к нагрудному карману моряка за паспортом. Но тут моряк неожиданно ударил его по руке. В тот же миг двое других полицейских кинулись Журдену на помощь и заломили моряку руки за спину. Журден взял его паспорт и стал ощупывать карманы, проверяя, нет ли оружия. При этом он наткнулся на привязанный к ноге моряка плотно набитый мешочек и, сразу заподозрив, что там может быть, спросил:
- Снег? 1 [1 Порошок наркотика.]
Моряк скорчил обиженную мину. Журден неторопливо развязал мешочек и указательным пальцем зачерпнул немного порошка. Кончик пальца сразу побелел, точно покрылся свежим снегом. Журден понюхал палец, осторожно лизнул и с удовлетворением кивнул: несомненно, наркотик!
- Кокаин или героин?
Моряк не ответил.
- Ну, в лаборатории это живо выяснят, - проворчал полицейский и подал своим товарищам знак увести матроса.
Тот неожиданно легко подчинился, став вдруг покорным как овечка. С его губ не сорвалось даже намека на ругательство. Более того, он с улыбкой позволил усадить себя в стоявший наготове полицейский автомобиль, точно только того и ждал, чтобы попасть с поличным в руки представителей власти.
Торговля наркотиками доставляла парижской полиции больше всего хлопот и по своим масштабам могла сравниться только с продажей на «черном рынке» сигарет во время второй мировой войны и сразу после нее. Поэтому неудивительно, что руководитель отдела по борьбе с продажей наркотиков комиссар Монтро обрадовался, когда к нему привели задержанного. Мелкие торговцы сигаретами, набитыми марихуаной и кокаином, ежедневно попадали в сети Сюртэ, но от них было мало проку. Они лишь засоряли собой тюремные камеры, но не могли навести на след поставщиков наркотиков и помочь выловить всю шайку контрабандистов. Дело у этих преступников было поставлено и законспирировано не хуже, чем у шпионов. Никто из мелких торговцев не знал своего поставщика не только по имени, но даже в лицо. А о главе всего предприятия было известно не больше, чем о конструкторе французской атомной бомбы. Поэтому задержание одного из посредников в торговле наркотиками было уже крупным успехом.