Через три месяца вуппертальская прокуратура разрешила предать неизвестного мертвеца земле. Материал «О найденном вблизи Вупперталя трупе» был сдан в архив с пометкой «Остался неопознанным».

«Кунстмафия» между тем продолжала свою преступную деятельность.

Свадьба грека-официанта в Мюнхене послужила для маскировки ограбления православной церкви. Один фабрикант, имя которого осталось неизвестным, заказал у ганноверского антиквара Эрнста-Августа Редигера десять икон из этой церкви, пообещав уплатить за них миллион марок.

Во время свадебной церемонии двое членов банды незаметно укрепили на щеколде, запиравшей дверь в ризницу, тонкую проволоку, чтобы можно было потом приподнять щеколду снаружи. В ту же ночь они через ризницу проникли в церковь и отобрали, тщательно сверяясь со списком, десять икон. Другие весьма ценные образа их не заинтересовали, так как заказа на этот «товар» пока не было, а дорогой гобелен они сняли со стены только для того, чтобы завернуть похищенные иконы. Зато они очистили кружку для пожертвований, все содержимое которой составляло 520 марок, и утащили из ризницы магнитофон со старинными церковными хоралами.

На образ святого Деметрия, при транспортировке несколько поврежденный, фабрикант предъявил рекламацию и от покупки отказался, не желая платить за бракованный товар. Поэтому мафия преподнесла икону своему ангелу-хранителю из прокуратуры к 40-летию со дня рождения.

Шойтен, хотя и получил классическое образование, явно не извлек для себя урока из предостережения Лаокоона: «Боюсь данайцев, даже приносящих дары» ¹ [¹ Цитата из «Энеиды» Вергилия. (Примеч. перев.)]. И судьба его за это покарала: святой Деметрий стал для него поистине «даром данайцев». Услыхав от одного знатока, что этот написанный на дереве портрет молодого монаха, даже поврежденный, должен стоить 40 - 50 тысяч марок, Шойтен целиком предался одной-единственной мысли: поскорей обратить своего святого в звонкую монету. Операция для прокурора, прямо сказать, нелегкая. Просто предложить икону какому-нибудь солидному антиквару было невозможно, так как все такого рода фирмы сразу получили описание похищенных ценностей. Нелегальный же путь сбыта заведомо краденной вещи Шойтен должен был в данном случае искать тайком от своих сообщников: не годилось предлагать им выкупить их собственный подарок.

Посредницу, имевшую платежеспособных покупателей и заслуживавшую, как он полагал, доверие, Шойтен нашел наконец в одном из ночных баров. Эту особу, по имени Маргит Линзен, впоследствии супругу сталепромышленника-миллионера Ретцеля, ее собственное более чем сомнительное ремесло обязывало помалкивать насчет всяких темных делишек, а кроме того, у нее имелись личные причины быть благодарной Шойтену. Он спас ее от уголовной ответственности и позволил сохранить водительские права, когда она в состоянии опьянения совершила наезд и скрылась, не оказав помощи пострадавшему. Как и в других случаях, когда он хотел сделать «любезность» какому-нибудь правонарушителю, Шойтен попросту уничтожил имевшиеся в прокуратуре материалы.