А ведь такими могли быть мои родители в какой-то другой, возможной жизни!

Я почему-то поверила ей сразу…

Несмотря на ее строгость, а точнее, внутреннюю собранность, она показалась мне поразительно красивой. А главное – она была совершенно спокойна.

Спокойствие и счастье.

Два слова на одну букву, похожую на серп луны.

Булгаковский Пилат нашел забвение в тишине.

Если у меня есть мизерный шанс попасть в рай, в моем раю, безо всяких сомнений, правит князь Спокойствие.

Своего мужчину она называла «доктором».

И это слово в ее устах звучало не пугающе. Напротив, она произносила его так, будто во рту у нее была маленькая вкусная карамелька.

Мы отошли с ней в глубь парка, а доктора с В. оставили на лавке – у мужчин и мысли и слова короче.

Она прислонилась к стволу массивного старого дуба и, взяв мою руку, положила ее на ствол. Она что-то говорила о том, что мы берем силу из простых вещей вокруг, что любовь живет абсолютно во всем и что без веры во что угодно, но только безусловной, преисполненной чистыми помыслами, наша энергетическая оболочка истончается, и тогда мы переходим на темную сторону – сторону страданий и болезни.

Я слушала ее, и сквозь поток бегущих наперегонки мыслей в моей голове настойчиво пробивалась одна: а вдруг моя мать, давно истончившая себя до предела обидой на жизнь и пьянством, дойдя до края, переродится заново в другой, возможной жизни (ведь никто не скажет, что такого не может быть) и станет похожей на эту женщину, сумевшую сохранить в себе маленький волшебный фонарик.

Она рассказала мне нечто вроде притчи.

«Индеец, – сказала она, – несет свою тяжелую ношу, чтобы развести огонь, который накормит его семью. Он не думает о том, что в тяжести на его плечах виноват отец, не сумевший стать вожаком племени, или противный сосед, или глупая жена, или скверная погода. Ему чужда рефлексия, и оттого он счастлив, созвучен с природой и со своей незамысловатой, наполненной гармонией жизнью.

Я, конечно, сразу поняла, что она нашла мою исповедь и стала той самой читательницей, к которой я все время мысленно обращалась.

Она не судила и не ерничала, не жалела и не давила на совесть.

Она лишь сказала, что по дороге в больницу успела списаться с Анастасией Д. И, если я к этому готова, Анастасия, несмотря на занятость, сможет со следующей недели взять меня на длительную терапию.

Господи…

Я ждала ее всю свою жизнь – почти случайную женщину, которая подаст мне руку, чтобы помочь встать.