– Расслабься, – сказал Сысоич. – Подумаешь, старик. Ему, может, давно пора было в крематорий. Тебе не старика, тебе себя жалко.

Зрачки у Вилена стали огромными.

– А вдруг меня найдут?

– Чего ради? – тявкнул старикан.

– Меня видели соседи. Мусора могут найти по словесному портрету.

Сысоич тяжело посмотрел на Вилена.

– Сиди здесь и не высовывайся.

– Дай ширнуться, – заканючил Вилен.

Старик пошел в дом. Его не было минут десять. Он появился с большим шприцем, наполненным все той же мутной жидкостью.

– Куда столько? – со страхом спросил Вилен.

– Ты не в себе. Обычная доза тебя не возьмет, – сказал Сысоич.

Вилен смотрел то на шприц, то на старика. В нем боролись желание насладиться и страх умереть от передозировки.

– Я не настаиваю, – равнодушно бросил Сысоич.

Он сел в тени и углубился в газету.

Вилен ввел себе наркотик и с блаженной улыбкой вытянулся на скамейке. Ребята следили за каждым его движением. Через несколько минут Вилен был в полном беспамятстве, лицо у него приняло зеленоватый оттенок, изо рта пошла зеленая пена.

– Он кончается, – с ужасом прошептал Мишка.

Сысоич прикрыл глаза газетой и сказал:

– Сходите, ребятки, к морю. Посмотрите, куда его можно выкинуть.

– Сам! – со злостью сказал ему Андрей. – Сам смотри, сам выкидывай, понял?

– Понял, – сказал из-под газетки старик.