– Вы всех допросили?

– Всех, кроме Элис Филмор.

– А эта где?

– Ее пока не нашли, – ответил Дерек. – Телефон у нее выключен. Стивен Бергдорф говорит, что из театра они вышли вместе и что она была в полнейшей панике. Вроде бы говорила, что возвращается в Нью-Йорк. Но Джерри Райс утверждает, что она вне подозрений. Они с ней и с Харви были вместе в момент выстрелов. Хотите, все-таки свяжемся с департаментом полиции Нью-Йорка?

– Нет, – ответил майор, – если она ни при чем, то не надо. У вас хватает дел с теми, кто при чем.

– Что будем делать с остальной труппой? – спросил я. – Мы их здесь уже двенадцать часов держим.

– Если против них ничего нет, отпускайте. Другого выхода нет. Но скажите им, чтобы не покидали штат Нью-Йорк.

– Про Дакоту что-нибудь известно, майор? – спросила Анна.

– Операция закончилась. Хирурги извлекли две пули и постарались зашить поврежденные органы. Но она потеряла много крови, пришлось ввести ее в искусственную кому. Врачи боятся, что она не доживет до утра.

– Вы не могли бы попросить, чтобы пули отправили на анализ? – спросил я.

– Попрошу, если хочешь. Зачем?

– Выяснить, не из полицейского ли они револьвера.

Повисла долгая пауза. Потом майор поднялся со стула и распустил нас:

– Ступайте отдохните. У вас вид как у мертвецов.

Вернувшись домой, Анна обнаружила неприятный сюрприз. На крыльце сидел Марк, ее бывший муж.

– Марк? Что тебе здесь нужно?

– Мы все смертельно переволновались, Анна. По телевизору только и говорят, что о стрельбе в Большом театре. Ты не отвечала ни на звонки, ни на сообщения.

– Только тебя мне не хватало, Марк. Спасибо, со мной все хорошо. Можешь возвращаться обратно.

– Когда я узнал, что тут произошло, мне вспомнился ювелирный магазин Сабара.