– У меня свои проблемы. И куда более серьезные, чем отставка, полученная от женатого мужика.
– Я думала, ты меня выслушаешь! – стонет Кароль.
– Что ж, ты ошиблась, – отрубает Хлоя. – Скорее всего, он вернулся к жене. И наверняка потому, что по-прежнему ее любит. Так что забудь его. А заодно и меня. Потому что мне есть чем заняться, кроме как выслушивать твои стенания. К твоему сведению, за мной охотится психопат, и я только что потеряла работу.
Кароль шумно всхлипывает, сморкается.
– Я не знала, – лепечет она. – Хочешь, я приеду?
Хлоя улыбается. Жуткой улыбкой.
– Ты всерьез думаешь, что можешь быть мне хоть чем-то полезна?..
Она швыряет трубку, наливает еще стакан бурбона.
Потом раздевается, оставляя одежду на полу в гостиной, и, слегка пошатываясь, идет в ванную.
Зеркало решило с ней поиграть.
Это не могу быть я. Женщина с красными, опухшими, запавшими глазами. Глядящими в пустоту.
Женщина с потрескавшимися губами и желтым цветом лица. С тусклыми волосами и лоснящейся кожей.
Уродливая до слез. И которая плачет сама.
Хлоя залезает в ванну, открывает кран и задергивает занавеску. Упершись двумя ладонями в синий кафель, по всегдашней привычке, она позволяет горячей воде смыть унижение, боль, страх, одиночество.
Но это было бы слишком легко. Обычный душ ничему не поможет. Все впечаталось в тело.
Простояв долгое время под обжигающей струей, Хлоя решает наконец вылезти. Густой туман плавает в перегретом и насыщенном влагой небольшом помещении. Она заворачивается в полотенце, становится перед зеркалом. Этим предателем.
И тогда она это видит. Наконец видит.
Послание, написанное пальцем на запотевшем стекле.