– Конечно. – Сомер сильнее сжимает трубку. – С удовольствием. Кстати, мне будет нужен ваш совет.
– Правда?
– Я хотела узнать, как вы относитесь к варежкам.
Когда пять минут спустя она кладет трубку, в его голосе все еще слышится смех.
* * *
Я в последний раз оглядываю гостиную. Приходившие уборщики вылизали ее до последней степени, но мне все равно хочется, чтобы она была идеальной. Я хочу, чтобы она видела, насколько это для
Раздается звонок. Я успеваю преодолеть три четверти расстояния до двери, прежде чем понимаю, что это не она. У нее есть ключ. Но, может быть, по прошествии всего этого времени она не считает себя вправе пользоваться им? Может быть, она вообще не воспринимает это место как свой дом? От этих мыслей мне становится немного нехорошо, и, наверное, именно поэтому я не улыбаюсь так широко, как планировал, когда открываю дверь.
За дверью стоит действительно она. На верхней ступеньке, глядя на палисадник перед домом. Где я на прошлой неделе провел целых три часа, высаживая новые растения.
Алекс в джинсах, сапогах и мягкой кожаной куртке, которую я купил ей в Риме, потому что она так подходит к цвету ее волос. Я уже много лет не видел, чтобы Алекс ее носила. Но сейчас куртка на ней. Она
Алекс поворачивается и видит меня.
– Ничего себе, – говорит она, делая жест в сторону растений. – Ты что, вызывал кого-то?
Я открываю рот чтобы ответить, но она уже проскользнула мимо меня в дом.
Я вижу, что Алекс отмечает про себя приложенные мною усилия. И это касается не только уборщиков. А и цветов. И бутылки вина на столе.
Она почему-то смущается и начинает рыться в сумочке. Наверное, я переборщил. Не надо, чтобы все это выглядело таким нарочитым…
– Сядь, Адам, я прошу тебя.
Она устраивается на софе, а я размышляю, не занять ли мне стул? И все никак не могу понять, как мы смогли довести дело до того, что я уже не знаю, где мне, черт побери, присесть…
– Пока меня не было, я очень о многом передумала. Очень о многом.
Ее не было два месяца, но мне кажется, что прошли годы. Десятилетия.