– Я вернулся к машине и поставил его на зарядку. И сразу же позвонил. Ой, я забыл написать это в рапорте.
– Ты все еще не в себе?
– Нет. Мой разум сейчас чист и ясен, как этот прекрасный осенний день. Правда, чувствую себя немного усталым. Усталым и голодным.
– И все-таки удели мне еще минуту. У Инмана на запястьях и локтях остались следы и мозоли от веревок. Но ты никакой веревки не нашел?
– На том месте для палаточного лагеря? Там не было ничего, кроме камней.
– Тогда откуда могли появиться эти следы?
– Возможно, они с Бонни баловались жестким сексом до приезда ко мне.
– Финальным аккордом которого стало ее перерезанное горло?
– Кайл! Позволь мне освежить твою память. Карл Инман –
Боуэн снова тяжело вздохнул.
– И пока ты дожидался прибытия полицейских, ты развел большой костер. Что-то вроде сигнального огня. Только поясни мне – с какой целью?
– С одной-единственной – не дать моим отмороженным яйцам отвалиться.
– Знаешь, Райан, ты всегда был довольно отвязным и непредсказуемым. Но на этот раз… В твоем деле столько всяких прорех и нестыковок…
– Ну, я же не прирожденный рассказчик. Еще один из множества моих недостатков, с которыми я учусь жить.
– А ты не думаешь, что, будучи «не в себе», ты мог ошибиться, истолковать что-либо неверно?
– Что, например?
– Например, порезы на теле Инмана. Что, если их нанес Хьюстон? Это объясняет следы от веревок на руках Инмана.
– Мне эта версия кажется уж больно притянутой.
– Настолько, что ты не хочешь даже рассмотреть такую возможность?