Лицо Симона Рибе озарила улыбка. Он — на вершине славы. Он — премьер-министр Да, он любит эту страну. А эта страна любит его.

Глава 101

Глава 101

Раскаленный кинжал в брюхе. Вот как Фредрик ощущал осознание произошедшего — оно проникало так глубоко, что даже не было больно. Но ущерб был непоправим. Представить его масштаб было сложно. Нужно просто его признать. Странник — это Фредрик.

Он понял, что Кафа права. Им управляли, провели его до башни, до самого этого момента, когда в пальце на курке стучала кровь. Когда он почувствовал сопротивление спускового крючка и тяжелый запах промасленной стали.

Кафа говорила, запыхавшись.

— Хокон Бюлль установил тебе на телефон программу, которая привела нас к флешке. Страницу с фотографией американского посла мы нашли именно там. Фотографию башни и планы о покушении. Бюлль вел тебя весь путь после того как я в тебя выстрелила. Он следил за тобой по твоему мобильному. Как ты думаешь, кто позаботился о том, что Тересе нашла документы, указавшие на то, что Хейхе убил Фрикка? Кто оставил здесь бумагу, доказывающую, что Хейхе направил к тебе домой Симон Рибе? Кто только что тебе звонил?

Она понизила голос:

— Я не знаю, какой мотив у Бюлля желать Рибе смерти. Но если ты сейчас выстрелишь, ты окажешься просто марионеткой в его руках. Он выбрал тебя, потому что знал, какую боль принесла тебе смерть Фрикка. Потому что он знает — желание отомстить порвет тебя на куски. Если ты убьешь премьер-министра, ты будешь сидеть в тюрьме до самой смерти. Ты этого хочешь? У тебя еще двое детей. Какое их ждет будущее? Дети полицейского, прикончившего премьер-министра?

Фредрик так сильно прижал глаз к прицелу, что стекло очков врезалось в кожу.

— Я пятнадцать лет винил себя в смерти Фрикка, Кафа, — всхлипывая, проговорил он. — Это разрушило мою жизнь. Жизнь моей жены. Жизнь наших детей… — Слезы градом текли из его глаз. Он моргнул, старясь точно настроить прицел — ведь рядом с Рибе стоял Рубен Андерсен. Крыса. Ему нужно только сделать шаг в сторону. Шаг вперед или назад. И мишень будет свободна.

— Симон Рибе забрал мою жизнь, чтобы жить свою. То, что я сделаю, Кафа, — это восстановлю справедливость.

Он вытер слезы рукавом куртки, сплюнул и снова вытерся. Его тошнило, голова кружилась. Он снова приложил глаз к прицелу. Статс-секретарь сделал пару шагов назад. Мишень была как на ладони. Ухоженные седеющие волосы. Чистая свежая кожа. Надменная улыбочка.

— Кто ты, инструмент или человек? — прокричала Кафа Фредрик медлил. Медлил. Сейчас или никогда. Щеки замерзли от слез. В груди клокотал гнев.