И голова Симона Рибе взорвалась.

Глава 102

Глава 102

На бетонном покрытии лежал тоненький слой снега. Крупинки так малы, что даже от слабейшего бриза они взмывали в воздух, наполняя его кусочками льда. На шапки и плечи в куртках собравшихся ложился белый туман. Перед истребителями росли сугробы мягкого снега.

Видеооператорам приходилось протирать объективы, и картина показалась ему красивой.

Но не красивее крови на снегу.

Позиция была неудобной. Одно колено на полу, второе — под углом девяносто градусов. Затылок касается потолка. Связки в стопе и лодыжке болели, он замерз от холодных порывов ветра. Сделав глубокий вдох, он вспомнил о том, что однажды рассказал ему знакомый солдат. Что холод — это всего лишь состояние духа, как радость и страх. И его можно изгнать так же, как радость. Дыши. Напряги поясницу, наполни легкие воздухом и выпусти холод из тела.

Озноб прекратился. Он прижался скулой к прикладу винтовки, и через прицел оглядел огромную площадь. Вдалеке находились главные терминалы, взлетно-посадочные полосы и рулежные дорожки. Ближе к нему стоял VIP-терминал, высокое белое здание с тоненькими бетонными колоннами вдоль стены, похожими на детали от лего. Напротив терминала — истребители и мужчина за трибуной. Микрофон делал его речь громкой, а эхо искажало ее.

Какой интересный спектакль сейчас будет. Он насчитал троих снайперов на крышах, множество телохранителей у подиума и полицейских с пистолетами-пулеметами, патрулирующих ряды гостей.

Тут-то все и закончится. На этой башне, в холодный мартовский день, в аэропорту Осло в нескольких милях к северу от столицы. Все эти годы. Все эти люди. Все, что происходило в строжайшей секретности. А закончится все на открытой арене.

Пора. Он потер колено локтем, пока костяшка не встала именно так, как нужно. Удостоверился, что штатив стоит крепко. Нашел правильный ритм дыхания. Мужчина, стоявший рядом с говорившим, сделал пару шагов назад. Точно так, как ему было приказано.

Ветер играл в седеющих волосах мишени, и стрелку пришло в голову, что стоять вот так на улице в одном костюме должно быть холодно.

Указательный палец натянулся на спусковом крючке. Еще сильнее. Убийца ждал до последнего. Слабак не выстрелит. Так что придется ему. Какая разница? Результат ведь один и тот же.

Он спустил курок. Выстрел, отдача, запах пороха и льдинки, растаявшие на стволе винтовки.

Стаффан Хейхе закрыл глаза, представив, что глаз — это камера, и быстро моргнул, едва заметив затемнение, как когда зеркало поворачивается и время останавливается. Это его момент, и он запечатлен навсегда.