«Кажется да, так её зовут».

«Она живёт во Франции. Но я ещё не проверил, у неё ваша жена или нет».

Ёнчжэ услышал, как у него внутри загудела труба. Это было его сердце, которое звало вперёд. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Пока он успокаивался, помощник молчал.

«А где она конкретно живёт?» – спросил Ёнчжэ.

«Город называется Руан. Он находится в ста километрах от Парижа».

«Вы уже разузнали о ней?»

«Да, она работает в психиатрической больнице, занимается лечением с помощью арт-терапии. Мне поехать туда для проверки?»

«Нет. Об этом поговорим позже. Пришлите мне сначала по факсу материалы о ней».

Ёнчжэ убрал телефон. В его венах, как живая рыба, билась кровь. Да, дочка умерла, превратившись в пепел, а её матушка во Франции играет в мадемуазель. Он спешно зашагал в сторону от башни.

На дороге перед особняком стояла Ынчжу. Ёнчжэ быстро прошёл мимо неё. Ему не о чем было с ней говорить, даже здороваться не было настроения. Но Ынчжу окликнула его. Ёнчжэ остановился на лестнице перед домом и обернулся.

«О, какими судьбами здесь в это время? Не работаете сегодня?»

«Я заходила домой покормить сына».

«А-а-а… Тогда идите работайте».

Ёнчжэ отвернулся, но она опять его окликнула.

«Я хотела бы с вами поговорить».

«О чём…»

«Я прошу вас установить камеры наблюдения на особняке».

Ёнчжэ не установил там камеры, потому что не хотел, чтобы его жизнь была на виду у управляющего и охранников. Но эта женщина лезет не в своё дело.

«А что, в этом есть необходимость?»

Ынчжу с улыбкой подошла к нему.