«Да нет. Вы не так меня поняли. Я предлагаю это для безопасности жителей особняка».

«Я посчитаю на следующей неделе», – отрезал Ёнчжэ.

«А что, завтра нельзя?»

«Завтра воскресенье. Мне больше заняться нечем?»

Когда он отвернулся, она заговорила опять. И Ёнчжэ чуть не поперхнулся.

«Что касается той картины…»

Ёнчжэ не понял и опять обернулся к ней.

«Я имею в виду картину, которую вы подарили моему сыну. Я не передала картину ему. Я случайно порвала её и сожгла вместе с мусором. Надеюсь, в ней не было ничего значимого».

Ёнчжэ чуть не задушил её. Сдерживая себя, он изо всех сил сжал кулаки.

«Всё нормально. Идите работать».

Ёнчжэ поднялся на две ступеньки, и пока она не позвала опять, спешно закрыл за собой дверь. Ёнчжэ подумал, что, если она ещё раз его окликнет, он точно её задушит.

«Опустите шлагбаум уже сейчас», – сказал старик Лим, стоя у окошка охранного поста. Вид у него был такой, словно он отправляется в далёкий путь. На спине был рюкзак, одет он был в альпинистскую куртку, а в руке держал шапку. Ынчжу спросила, не отходя от своего стола: «А вы куда-то уезжаете?»

«Да, ненадолго, в город Андон. – Старик надел шапку и добавил: – Не надо выходить осматривать территорию. Одну ночь можно и пропустить».

Потом сказал: «Заприте дверь и не открывайте даже окошко, если появится кто-то незнакомый».

Старик Лим всегда был немногословным и не очень дружелюбным. Раньше он так много не говорил. Ынчжу удивилась: «А почему?»

«Молодая женщина и совсем одна, вот почему».

Лим исчез в темноте. За окном снова раздался его голос.

«Я потому и говорил, что женщин нельзя нанимать охранником…»

Вдруг ни с того ни с сего начал жаловаться на женщин. Ведь я не первый день одна сижу здесь и дежурю. Странный. И тут она поняла. В самом деле, она до сих пор ни разу не оставалась одна. Рядом с охранным постом находилось домоуправление, а там всегда был старик Лим. Стоило ей нажать кнопку вызова – и он сразу пришёл бы оттуда.