– Все понимают, что Хенрик нанял вас, чтобы вы помогли ему… Ох, уж это его хобби… Насчет Харриет. Дирк Фруде сказал, что перед тем, как у Хенрика случился инфаркт, он очень разволновался во время одной из бесед с вами. Дирк сказал, что вы считаете себя виновником инфаркта.

– Нет, я так больше не считаю. Оказалось, что у Хенрика Вангера серьезное обызвествление сосудов. Он мог бы получить инфаркт после посещения туалета, например. Вам ведь это сейчас тоже известно.

– Я должен иметь полную информацию обо всей этой вашей ерунде. Ведь вы копаетесь в делах моего семейства.

– Как уже было сказано, я работаю на Хенрика, а не на ваше семейство.

Биргер Вангер явно не привык к тому, чтобы его так бесцеремонно отшивали. Он свирепо, как ему казалось, посмотрел на Микаэля, но на самом деле вовсе не напугал его, как ему хотелось бы. Просто он стал похож на надутого лося. А потом развернулся и прошел в палату Хенрика.

Микаэлю стало смешно, но он сдержался. Было бы неприлично смеяться в больничном холле рядом с палатой, где Хенрик, возможно, обретет свое последнее пристанище. Микаэль вдруг вспомнил книжку Леннарта Хюланда[81] со стихами о буквах алфавита: в 1960‑е годы ее читали для детей по радио, и он, по какой-то непостижимой причине, запомнил ее наизусть, когда учился читать и писать. В памяти всплыла строфа о букве «Л». Там были стихи о лосе, который очутился один посреди леса и улыбался.

У выхода из больницы Микаэль столкнулся с Сесилией Вангер. Он много раз набирал номер ее мобильного телефона после ее возвращения из прерванного отпуска, но она не отвечала. Каждый раз, когда он звонил к ней в дверь, ее не оказывалось дома.

– Привет, Сесилия, – сказал он. – Поверь мне, я очень переживаю насчет Хенрика.

– Спасибо, – ответила она и кивнула.

Микаэль пытался уловить ее настроение, но не почувствовал с ее стороны ни тепла, ни холода.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Извини, что я захлопнула перед тобой дверь. Я понимаю, что ты злишься, но сейчас я совершенно сама не своя.

Микаэль удивленно заморгал, но потом понял, на что она намекает. Он поспешно взял ее за руку и улыбнулся:

– Подожди, ты меня неправильно поняла. Я вовсе не сержусь на тебя. Я надеюсь, что мы можем оставаться друзьями, но если ты не хочешь со мной общаться… если ты так решила, то я готов подчиниться.

– Я не умею оставаться друзьями, – сказала Сесилия.

– Я тоже. Давай выпьем кофе? – Блумквист кивнул в сторону больничного кафетерия.

Она чуть было не согласилась, но потом взяла себя в руки:

– Нет, не сегодня. Я хочу навестить Хенрика.