– Джефф, это Микаэль, мой старый… друг из прошлой жизни. Он привез печальные вести, но мы, пожалуй, оставим его в живых. Микаэль, это Джефф Кокрэн, мой старший сын. У меня есть еще один сын и дочь.

Блумквист кивнул. Джеффу было около тридцати. Харриет Вангер, вероятно, забеременела довольно скоро после замужества. Он встал и протянул Джеффу руку. Сказал, что сожалеет о том, что нарушил покой его мамы, но, увы, не мог поступить иначе. Харриет обменялась с Джеффом несколькими репликами, отправила его прочь и снова подсела к Микаэлю. Казалось, она уже приняла решение.

– Я не хочу больше лжи. Пора навсегда с этим покончить. В каком-то смысле я ждала этого дня с шестьдесят шестого года. Много лет меня мучил страх, что однажды появится кто-то вроде вас и назовет меня по имени. И знаете, мне вдруг стало все равно. Срок давности моего преступления истек. И мне наплевать на то, что подумают обо мне люди.

– Ваше преступление? – переспросил Микаэль.

– Мне было шестнадцать лет. Я боялась. Сгорала со стыда. Впадала в отчаяние. Я была одна-одинешенька. Правду знали только Анита и Мартин. Причем я рассказала Аните только о том, что мой отец насиловал меня. Но была не в силах рассказать о том, что он был еще и психопатом и убивал женщин. Этого Анита так и не узнала. Зато я призналась ей в своем собственном преступлении, которое было столь ужасным, что, когда дошло до дела, я не смогла признаться Хенрику. Я только молилась, чтобы Господь простил меня, и на несколько лет скрылась в монастырь.

– Харриет, ваш отец был насильником и убийцей. Вашей вины в этом не было.

– Я знаю. Отец принуждал меня к сексу в течение года. Я делала все, чтобы уклониться от этого… Но он был моим отцом, и я не могла вдруг отказаться общаться с ним, ничего не объясняя. Поэтому я улыбалась, разыгрывала комедию, притворялась, что все в порядке, и старалась, чтобы кто-нибудь всегда был поблизости, когда я с ним встречалась. Мать, конечно, знала, чем он промышляет, но ее это не волновало.

– Изабелла знала? – воскликнул потрясенный Микаэль.

Голос Харриет стал еще жестче:

– А как же! Она знала обо всем, что происходило в нашей семье. Но она всегда старалась отодвинуть подальше от себя любые неприятности или неудобства. Отец мог насиловать меня в гостиной, прямо у нее под носом, а она делала вид, что ничего не замечает. Она не в силах была признаться себе в том, что в моей или в ее жизни что-то не складывается так, как у всех.

– Я встречался с ней. Она жуткая стерва.

– И всегда была ею. Я часто размышляла над их с отцом отношениями. И поняла, что они редко занимались сексом после моего рождения или даже вообще не занимались. Женщины у отца были, но Изабеллы он почему-то боялся. Сторонился ее, но развестись не мог.