– В семействе Вангеров никто не разводится.

Харриет впервые засмеялась.

– Да, да, точно, никто не разводится. Но дело в том, что я была не в силах во всем признаться. Об этом узнал бы весь мир. Мои одноклассники, все мои родственники…

Микаэль дотронулся до ее руки:

– Харриет, я очень сочувствую вам.

– Мне было четырнадцать лет, когда отец впервые меня изнасиловал. И весь следующий год он водил меня к себе в домик. Несколько раз при этом присутствовал Мартин. Он заставлял нас с Мартином вытворять с ним разные вещи. Он крепко держал меня за руки, пока Мартин меня насиловал. А когда отец умер, Мартин был готов взять на себя его роль. Он ожидал, что я стану его любовницей, и считал, что я, естественно, должна подчиниться. К тому моменту у меня не оставалось выбора. Мне приходилось идти на поводу у Мартина. Я избавилась от одного тирана – и сразу попала в лапы к следующему. И единственное, что я могла делать, – это следить за тем, чтобы никогда не оставаться с ним наедине.

– Хенрик бы…

– Вы по-прежнему не понимаете, – повысила она голос.

Микаэль увидел, что несколько мужчин возле соседней палатки косо поглядели на него.

Харриет снова понизила голос и подалась к нему:

– Я открыла перед вами все карты. Остальное додумывайте сами.

Женщина встала и принесла еще две бутылки пива. Когда она вернулась, Микаэль произнес одно-единственное слово:

– Готфрид?

Она кивнула.

– Седьмого августа шестьдесят пятого года отец заставил меня пойти с ним в домик. Хенрик был в отъезде. Отец пил и пытался наброситься на меня. Он уже стал полным импотентом, и у него начиналась белая горячка. Он всегда бывал… груб и жесток со мной, когда мы оказывались одни, но в тот раз перешел все границы. Он помочился на меня. Потом сообщил о том, что ему хочется со мной сделать, и стал рассказывать о женщинах, которых убивал. Он гордился этим. Он цитировал Библию. Так продолжалось много часов. Я не понимала половины того, что он говорил, но уже не сомневалась, что он окончательно свихнулся.

Она глотнула пива и продолжила:

– Ближе к полуночи у него начался приступ ярости. Он совершенно обезумел. Мы находились на спальной антресоли. Он обвязал мне шею футболкой и принялся ее изо всех сил затягивать. У меня потемнело в глазах. Я ничуть не сомневаюсь, что он действительно пытался меня убить, и впервые за ту ночь ему удалось все-таки меня изнасиловать.

Харриет Вангер посмотрела на Микаэля. В ее глазах читалась мольба.

– Но он был настолько пьян, что мне каким-то чудом удалось вырваться. Я спрыгнула с антресоли на пол и в панике бросилась бежать. Голая, я мчалась, не помня себя, и добралась до мостков у воды. Он, шатаясь, преследовал меня.