В конце концов Блумквист отложил газету и сидел несколько минут, утратив дар речи. А затем начал так истерически хохотать, что Кристер Мальм сунул голову в его кабинет и поинтересовался, не случилось ли чего. Микаэль махнул рукой, показывая, что все в порядке.

В Сочельник Блумквист в первой половине дня поехал в Ошту навестить бывшую жену и дочь Перниллу и обменяться с ними подарками. Пернилле он, как та и хотела, вручил компьютер, который купил вместе с Моникой. Бывшая подарила ему галстук, а дочь – детектив Оке Эдвардсона. В отличие от прошлого Рождества все пребывали в приподнятом настроении по поводу захватывающей интриги, разыгравшейся в массмедиа вокруг «Миллениума».

Когда они все вместе сели обедать, Микаэль покосился на Перниллу. Они с дочерью не встречались со времени ее внезапного визита в Хедестад. Он вдруг сообразил, что так и не обсудил с бывшей женой пристрастие дочери к секте из Шеллефтео, приверженной Библии. Поделиться тем, что библейские познания дочери очень помогли ему в расследовании истории с исчезновением Харриет Вангер, Блумквист тоже не мог. А ведь он с тех пор ни разу даже не общался с дочерью… Микаэль почувствовал угрызения совести. Он плохой отец.

После обеда он поцеловал дочь и попрощался с ней.

Блумквист встретил Лисбет Саландер у Шлюза, а затем отправился с ней в Сандхамн. Они почти не виделись с того момента, как взорвалась подброшенная «Миллениумом» бомба. На место они прибыли уже поздним вечером и остались в Сандхамне на все рождественские праздники.

В обществе Микаэля Лисбет, как всегда, чувствовала себя очень хорошо. Правда, ей показалось, что он как-то по-особенному взглянул на нее, когда она возвращала ему чек на сто двадцать тысяч крон. Ей стало не по себе, но Блумквист ничего не сказал.

Они прогулялись до курортного местечка Трувилль и обратно (хотя Лисбет и считала этот променад пустой тратой времени), съели рождественский ужин в местной гостинице и удалились в домик Микаэля, где разожгли огонь в стеатитовой печке, поставили диск с Элвисом и тихо-мирно занялись сексом. Время от времени Лисбет пыталась взять себя в руки и разобраться в своих чувствах.

Как любовник, Микаэль ее вполне удовлетворял. В постели у них складывались гармоничные отношения. Они вполне подходили друг другу физически, к тому же он никогда не пытался ее дрессировать.

Но одна проблема все-таки возникла, и заключалась она в том, что Лисбет не могла признаться Микаэлю в своих чувствах. Еще с отрочества она никогда и никого не подпускала к себе так близко, как подпустила Микаэля Блумквиста. А он обладал какими-то особыми данными – и мог прорываться через ее защитные механизмы и заставлял ее говорить о личных делах и чувствах. Несмотря на то что Лисбет в порядке самообороны игнорировала большинство его вопросов, все равно она рассказывала ему о себе столько, сколько даже под угрозой смерти не стала бы рассказывать никому другому. Это пугало ее и заставляло чувствовать себя обнаженной; она словно полностью находилась в его власти.