– Она унаследовала доли брата и матери. Вместе с ней мы контролируем около тридцати трех процентов концерна.
– Этого достаточно?
– Не знаю. Биргер сопротивляется и всячески ее тормозит. Александр вдруг прозрел, что у него появилась возможность выйти из тени, и объединился с Биргером. У моего брата Харальда рак, и он долго не протянет. Он единственный, у кого остался крупный пакет акций – семь процентов, – который унаследуют его дети. Сесилия и Анита объединятся с Харриет.
– И тогда под вашим контролем окажется более сорока процентов.
– Такого блокирующего пакета акций в нашей семье еще никогда не было. К тому же на нашей стороне окажутся миноритарные акционеры – держатели одного или двух процентов. А в феврале Харриет сменит меня на посту генерального директора.
– Не уверен, что это назначение сделает ее счастливой.
– Я понимаю. Но никуда не деться. Нам нужны новые партнеры и приток свежей крови. Мы также сможем сотрудничать с ее концерном в Австралии. Существуют разные варианты.
– А где сейчас Харриет?
– Тебе не повезло – она в Лондоне. Но очень хотела бы с тобой повидаться.
– Я встречусь с нею на заседании правления в январе, если она приедет вместо вас.
– Буду рад.
– Передайте ей, что я никогда не буду обсуждать события шестидесятых годов ни с кем, кроме Эрики Бергер.
– Я это знаю, и Харриет тоже. Тебе знаком кодекс чести.
– Однако передайте ей, что вся ее деятельность, начиная с этого момента, уже сможет попасть в журнал, если она не будет вести себя достойно. Щадить концерн «Вангер» никто не собирается.
– Я ее предупрежу.
Микаэль покинул Хенрика, когда старика постепенно начало клонить в сон. Он упаковал свои вещи в две сумки. Закрывая в последний раз дверь гостевого домика, немного постоял в нерешительности, а потом все-таки решил зайти к Сесилии Вангер.
Ее не оказалось дома. Микаэль достал фонарик, вырвал страничку из блокнота и написал:
Прости меня. Желаю тебе всего хорошего.