– Конечно могу, но не испытываю желания делать это и вообще не считаю, что вас это касается.

Бублански удивленно вскинул брови.

– Прихожу домой, обнаруживаю свою дверь взломанной и заклеенной полицейской лентой, а потом напичканный анаболиками мужлан тащит меня сюда… Может, мне что-то объяснят?

– Значит, не нравятся мужики? – спросил Ханс Фасте.

Мириам Ву вытаращила на него глаза, а Бублански и Мудиг строго взглянули в его сторону.

– Означает ли это, что вы всю неделю не читали газет? Вы были за границей?

Мириам Ву была сбита с толку и почувствовала себя менее уверенно.

– Нет, газет я вообще не читала. Я ездила на две недели в Париж повидаться с родителями. Я прямо с Центрального вокзала.

– Ездили поездом?

– Летать самолетом я не люблю.

– И вы не видели заголовок первых страниц сегодняшних шведских газет?

– Я сошла с ночного поезда и поехала домой на метро.

Констебль Бублански задумался. Первые страницы сегодняшних утренних газет не содержали ничего о Саландер. Он встал, вышел из комнаты и вернулся с воскресным номером газеты «Афтонбладет», на первой странице которого во весь лист была напечатана паспортная фотография Лисбет.

Мириам Ву чуть кондрашка не хватила.

Следуя дорожным указаниям Гуннара Бьёрка, Микаэль Блумквист доехал до Смодаларё. Припарковавшись, он отметил, что «дачка» представляла собой современную виллу, пригодную для обитания круглый год с видом на Юнгфрюфьерден. К дому вела дорожка, посыпанная гравием. На звонок открыл шестидесятидвухлетний Гуннар Бьёрк, весьма похожий на паспортную фотографию, добытую Дагом Свенссоном.

– Здравствуйте, – сказал Микаэль.

– Ага! Нашли дорогу?

– Без проблем.

– Заходите. Мы сядем на кухне.