Лисбет Саландер проверила свой список и увидела, что из тех, чью идентификацию она позаимствовала, никто не причастен к расследованию тройного убийства. На слишком многое не приходится рассчитывать. Однако теперь она могла без особых проблем заходить и читать подробности всешведского розыска, включая самые свежие данные о себе. Она обнаружила, что ее видели и пытались схватить в Уппсале, Норрчёпинге, Гётеборге, Мальмё, Хеслехольме и Кальмаре и что ее изображение, сделанное с помощью компьютерной графики и дававшее гораздо лучшее представление о ее внешности, было секретно разослано повсюду.

К счастью, при том повышенном внимании, какое ей уделяли средства массовой информации, существовало всего несколько фотографий Лисбет. Помимо паспортной фотографии четырехлетней давности, использованной и на ее водительских правах, а также фотографии в полицейском регистре, когда ей было восемнадцать (где она была абсолютно не похожа на себя), существовало лишь несколько снимков, взятых из старых школьных альбомов, да еще фотографии, сделанные учительницей во время школьной экскурсии в заповедник Накка, когда ей было двенадцать. На экскурсионных снимках можно было видеть лишь мутноватое пятно фигуры, сидящей в стороне ото всех.

К несчастью, на паспортной фотографии у нее был насупленный взгляд, плотно сжатые губы и голова, чуть выдвинутая вперед. Это подтверждало представление о ней как об умственно отсталой, асоциальной личности, способной на убийство, а средства массовой информации активно мусолили это представление. Хорошо еще, что на этой фотографии она была так не похожа на себя, что узнать ее живьем не смог бы никто.

Лисбет с интересом следила за описаниями личности убитых. Во вторник средствам массовой информации оставалось лишь толочь воду в ступе, и тогда, при дефиците драматических разоблачений об охоте на Лисбет Саландер, они стали сосредотачивать внимание на жертвах. В одной из вечерних газет Даг Свенссон, Миа Бергман и Нильс Бьюрман описывались в длинной статье, основным лейтмотивом которой было, что три достойных члена общества зверски убиты безо всякой цели.

Нильс Бьюрман вырисовывался как уважаемый, социально ангажированный адвокат, член Гринписа и общества поддержки молодежи. Целая полоса была отдана для высказываний близкого друга и коллеги Бьюрмана по имени Ян Хоканссон, контора которого находилась в том же здании, что и контора Бьюрмана. Хоканссон характеризовал Бьюрмана как защитника прав простого человека, а один служащий опекунского совета свидетельствовал о том, что Бьюрман с искренней преданностью отстаивал интересы Лисбет Саландер.