– А как получилось, что она начала рассказывать о Залаченко?

– Мне кажется, несмотря ни на что, она действительно доверяла мне. К тому же я несколько раз начинал поднимать вопрос об отмене постановления о ее недееспособности. Лисбет долго думала, а через несколько месяцев позвонила мне и попросила встретиться. Она тогда приняла решение – и, кроме того, рассказала историю про Залаченко и выложила свою точку зрения на все это.

– Ясно.

– Тогда вы, наверное, понимаете, что мне потребовалось время на то, чтобы все это переварить. Я занялся раскопками, но имени Залаченко ни в одном регистре Швеции не нашел. Временами мне казалось, уж не сочинила ли она все это.

– Когда у вас случился удар, ее опекуном стал Бьюрман. Скорее всего, это не случайно.

– Конечно, нет. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь это доказать, но думаю, что если копнем поглубже, то найдем… того, кто занял место Бьёрка и теперь прибирает за Залаченко.

– Я прекрасно понимаю, почему Лисбет решительно отказывалась говорить с психологами или представителями органов власти, – заметил Микаэль. – Каждый раз после контакта с ними ее положение становилось только хуже. Она пыталась объяснить, что с ней произошло, дюжине взрослых, и никто не захотел слушать. Она в одиночку пыталась спасти свою мать, ее жизнь, защитить от психопата. Наконец она сделала единственное, что могла. А вместо того, чтобы услышать «правильно сделала», «молодец», она оказалась в психбольнице.

– Тут не все так просто. Надеюсь, вы понимаете, что с Лисбет не все в порядке, – резко заметил Пальмгрен.

– Что вы имеете в виду?

– Вы ведь знаете, что у нее не все было гладко в детстве, в школе.

– Конечно, знаю, об этом писали во всех газетах. Если бы я рос в таких условиях, как она, у меня бы тоже не было гладко в школе.

– Ее проблемы выходят далеко за пределы тех, что связаны с ее семьей. Я прочел все заключения психиатров о ней и не нашел ни в одном из них диагноза. Но, думаю, вы не будете возражать, что Лисбет Саландер не такая, как обычные люди. Вы с нею в шахматы не играли?

– Нет.

– У нее фотографическая память.

– Это я знаю; заметил, когда мы работали вместе.

– Ладно. Она любит загадки. Однажды она была у меня в гостях на Рождество, и я попросил ее решить несколько заданий на интеллект, определяющих IQ. Это были тесты такого рода, когда показывают, скажем, пять похожих фигур и надо решить, как должна выглядеть шестая.

– Ну и что?

– Я сам тоже пробовал пройти этот тест и одолел примерно половину заданий. Корпел над этим пару вечеров. А она только взглянула на лист бумаги и тут же дала правильные ответы на все вопросы.