– Только без глупостей. Попробуешь встать – сразу получишь пулю.

Лисбет расслабила мышцы. Он успеет всадить в нее две, а может, и три пули, прежде чем она доберется до него. Боеприпасы у него, скорее всего, такого типа, что она умрет от потери крови за несколько минут.

– Ну и видок у тебя, – заметил Залаченко, тыча пальцем в колечко у нее в брови. – Как у записной шлюхи.

Лисбет пристально взглянула на него.

– Но глаза у тебя в меня, – сказал он.

– Больно? – спросила она, кивнув на протез.

Залаченко пристально посмотрел на нее.

– Нет. Уже не больно.

Лисбет кивнула.

– Ты ведь спишь и видишь, как бы убить меня.

Она ничего не ответила, а он вдруг засмеялся.

– Я о тебе много думал. Вспоминал почти столько раз, сколько видел себя в зеркале.

– Надо было оставить маму в покое.

Залаченко ухмыльнулся.

– Шлюхой она была, твоя мать.

Глаза Лисбет почернели.

– Никакая она не шлюха. Работала кассиршей в продуктовом магазине и пыталась свести концы с концами.

Залаченко вновь захохотал.

– Можешь думать о ней что хочешь, но я-то знаю, что она шлюха. Она позаботилась о том, чтобы поскорее забеременеть, а потом пыталась уговорить меня жениться на ней. Еще чего – жениться на шлюхе…

Лисбет ничего не сказала. Она следила за дулом пистолета и надеялась, что Зала хоть на секунду ослабит бдительность.