Она немного помолчала.

– Приходя домой, я засыпаю, как свеча, которую загасили. А когда просыпаюсь, у меня перед глазами маячат бюджеты и калькуляции. Мне очень тебя не хватает. Может, пойдем к тебе домой и поспим? На секс у меня нет сил, но я бы с удовольствием свернулась и уснула у тебя под боком.

– Прости, Рикки. Но моя квартира сейчас – не лучшее место.

– Почему? Что-нибудь случилось?

– Ну да. Одна команда установила у меня в квартире жучки и прослушивает каждое мое слово. А я установил камеры скрытого наблюдения, и они показывают, что происходит, когда меня нет дома. Думаю, нам не стоит демонстрировать всему миру твою голую попу.

– Ты шутишь?

Блумквист покачал головой.

– Нет. Но я хотел с тобою встретиться вовсе не из-за этого.

– Что случилось? У тебя такой испуганный вид…

– Ну… Ты перешла в «Свенска моргонпостен». А мы в «Миллениуме» раскопали материал, который потопит твоего председателя правления. Он, видишь ли, причастен к использованию труда детей и политзаключенных во Вьетнаме. Словом, у нас с тобой намечается конфликт интересов.

Эрика отложила вилку и пристально посмотрела на Микаэля. Она сразу поняла, что он не шутит.

– Дело вот в чем, – сказал Блумквист. – Боргшё – председатель правления и мажоритарный акционер компании под названием «СвеаБюгг», которой, в свою очередь, полностью принадлежит дочерняя фирма «Витавара АБ». Они производят унитазы во Вьетнаме, на предприятии, которое значится в ООН как предприятие, использующее детский труд.

– Повтори, пожалуйста.

Микаэль в деталях пересказал статью Хенри Кортеса, затем открыл рюкзак и вытащил копии документов. Эрика внимательно прочла статью Кортеса, потом подняла взгляд и посмотрела Микаэлю в глаза. Ее охватила безотчетная паника пополам с недоверием.

– Но почему сразу после моего ухода «Миллениум» начал доскональную проверку членов правления «Свенска моргонпостен»?

– Рикки, это не так.

Он объяснил, откуда взялся этот материал.

– И давно ты об этом знаешь?

– С сегодняшнего дня. Хотя мне все это не по душе.

– И какие у вас планы?