Остаток денег она великодушно передавала на его попечение – он мог вкладывать их по собственному усмотрению, при условии, что его операции не приведут к каким-либо проблемам с полицией. Лисбет запретила ему заниматься мелкими махинациями, которые в случае неудачи могли бы подвести ее и привлечь к ней внимание.

Оставалось только договориться относительно его вознаграждения.

– Для начала я выплачу тебе пятьсот тысяч фунтов. Ты сможешь рассчитаться со всеми долгами, и у тебя еще кое-что при этом останется. Потом начнешь сам для себя зарабатывать. Открой фирму, где мы оба будем значиться совладельцами. Ты получишь двадцать процентов от прибыли. Я хочу, чтобы ты достаточно разбогател, чтобы не поддавался соблазну и не пускался в какие-нибудь аферы. И в то же время чтобы не стал настолько богат, чтобы перестал ловить мышей.

Макмиллан приступил к новой работе 1 февраля. К концу марта он расплатился с личными долгами и стабилизировал свое материальное положение. Лисбет настояла на том, чтобы он прежде всего разобрался со своими финансовыми делами и стал платежеспособен. Первого мая он разорвал партнерские отношения со спившимся коллегой Джорджем Марксом, фамилия которого составляла вторую половину названия «Макмиллан и Маркс». Он испытывал муки совести по отношению к бывшему партнеру, но решил, что привлекать Маркса к делам Лисбет Саландер нельзя ни при каких обстоятельствах.

Он посвятил в эти проблемы Лисбет Саландер, когда та, неожиданно вернувшись в Гибралтар в начале июля, обнаружила, что Макмиллан работает в своей квартире, а не в офисе, который арендовал раньше.

– Мой партнер – алкоголик, и вести такие дела он не в силах. Зато он может стать фактором риска. Но пятнадцать лет назад, когда я приехал в Гибралтар, он буквально спас мне жизнь, взяв меня в свое дело.

Она две минуты подумала, изучая лицо Макмиллана.

– Я понимаю. Ты подлец, но лояльный. Такое качество достойно уважения. Я предлагаю тебе открыть маленький счет, которым он сможет распоряжаться. Пусть занимается махинациями. Следи за тем, чтобы он зарабатывал по несколько тысяч в месяц, и чтобы ему хватало на жизнь.

– Так ты не возражаешь?

Она кивнула и огляделась.

Он жил в одном из переулков, недалеко от местной больницы, в однокомнатной холостяцкой гарсоньерке, с кухонным уголком. Единственное, что ей здесь понравилось, был вид из окна. С другой стороны, такой вид в Гибралтаре открывался отовсюду.

– Тебе нужен и офис, и квартира посолиднее, – заключила она.

– У меня не было времени переехать, – ответил он.

– О’кей.