– Я ни на кого не заявляла.

– Я знаю. Но выяснилось, что совершались должностные преступления, и требуется все расследовать. Ты – не единственная, за кого комитет несет ответственность.

Лисбет пожала плечами:

– Меня это не касается. Но я обещаю, что теперь буду поддерживать с тобой контакты. Две последние недели были исключением. Я работала.

Анника Джаннини посмотрела на свою клиентку с подозрением.

– Чем же ты занималась?

– Консалтингом.

– О’кей, – кивнула Анника. – А теперь второе дело: готова опись имущества.

– Какого еще имущества?

– Оставшегося после твоего отца. Государственный адвокат обратился ко мне, поскольку никто, похоже, не знал, как с тобой связаться. Вы с сестрой единственные наследницы.

Пока Лисбет Саландер смотрела на Аннику Джаннини, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Потом она поймала взгляд официантки и показала пальцем на свой бокал.

– Мне наплевать на отцовское наследство. Делай с ним, что хочешь.

– Послушай, Лисбет, существуют правила и законы. Это ты можешь делать с наследством все, что хочешь. А моя обязанность – проследить за тем, чтобы у тебя имелась такая возможность.

– Я не хочу ни единого эре от этой скотины.

– О’кей. Ты можешь передать деньги «Гринпису» или еще кому-нибудь.

– Мне наплевать на китов.

Аннике пришлось перейти на более жесткие тона.

– Лисбет, если ты хочешь быть дееспособной, тебе пора начинать вести себя соответствующим образом. Мне все равно, как ты распорядишься своими деньгами. Подпиши, что ты их получила, и можешь продолжать спокойно пить.

Лисбет покосилась на Аннику из-под челки, а потом уткнулась взглядом в стол. Анника восприняла этот жест как своего рода извинение. Мимический регистр Лисбет Саландер был весьма ограничен.

– О’кей. А что там?