– Его она тоже шантажировала?

– О, да, но тут у меня тоже остались неясности. Камилла унижала его настолько сильно, что он, даже когда все уже пошло прахом, не смог открыть мне всей правды. Челль был в нашей семье стабильной скалой. Если мы сбивались с пути, нам угрожало наводнение или кто-нибудь заболевал, он всегда действовал спокойно и решительно. «Все образуется», – обычно говорил Челль чудесным голосом, который мне по-прежнему слышится. Но после нескольких лет с Камиллой он превратился в развалину. Едва отваживался перейти улицу, сто раз перед этим оглядываясь. На работе утратил всякую мотивацию – просто сидел, повесив голову. Один из его ближайших сотрудников, Матс Хедлунд, позвонил мне и по секрету рассказал, что создана комиссия по расследованию того, каким образом Челль продал тайны компании. Это звучало чистым безумием. Челль был самым порядочным из всех известных мне людей. А если он действительно что-то продал, то куда в таком случае подевались деньги? У нас их было меньше, чем когда-либо. Его счет был совершенно пуст, наш общий счет – почти что тоже.

– Как он умер?

– Он повесился, не объяснив ни слова. Однажды, придя домой с работы, я обнаружила его висящим под потолком в гостевой комнате в подвале… да, в той самой комнате, где с ним развлекалась Камилла. В то время я была высокооплачиваемым ведущим экономистом, и предполагаю, что у меня могла бы сложиться хорошая карьера. Но после этого для нас с Муа все рухнуло. Не буду вдаваться в подробности. Вы хотели знать, что случилось с Камиллой… Это просто уму непостижимо. Муа начала резать себя и почти прекратила есть. Однажды она спросила меня, считаю ли я ее быдлом. «Господи, душа моя, – возмутилась я. – Как ты можешь такое говорить?» Тогда она ответила, что это сказала Камилла. Что она сказала, будто все до одного, кто когда-либо встречался с Муа, считают ее мерзким быдлом. Я призвала на помощь всех, кого могла: психологов, врачей, умных подруг, использовала препарат «Прозак», – но ничего не помогало. В один прекрасный весенний день, когда вся остальная Швеция праздновала какой-то дурацкий триумф на песенном конкурсе Евровидения, Муа спрыгнула с финского парома – и моя жизнь тоже кончилась, так мне казалось. Я утратила всякий интерес к жизни и долго лечилась в больнице от глубокой депрессии. Но потом… не знаю… паралич и горе в каком-то смысле превратились в злость, и я почувствовала, что должна разобраться. Что же на самом деле произошло с нашей семьей? Что за злая сила к нам просочилась? Я начала собирать материалы про Камиллу; не потому, что хотела снова с ней встретиться, ни в коем случае, но мне хотелось понять ее – наверное, как родителю убитого в конце концов начинает хотеться понять убийцу и разобраться в его мотиве.