Нима огляделся. У него оставалось три бутылки, и это было хорошо. Сейчас он все выпьет, а потом вернется в больницу, на встречу с журналисткой Лилиан Хендерсон, которая специально ради него прилетела из Америки. Она задумала большое дело. В кои веки нашелся кто-то, кому понадобился Нима Рита и его истории. Он не верил своему счастью и в глубине души все еще боялся, что Лилиан Хендерсон отвернется от него, как другие.

Никто не хотел слышать Ниму, это было его проклятие. Его слова витали в воздухе, как пепел над рекой Багмати. Люди избегали его, как прокаженного. Но Нима молил горных богов, чтобы Лилиан его поняла. Он знал, что ей сказать.

Нима собирался признаться журналистке, что совершил ошибку. Мэмсахиб не была плохим человеком. Плохими были те, кто внушил Ниме это, – сахиб Энгельман и сахиб Линдберг. Это они обманули его, а ее убили. Они нашептывали Ниме в ухо ужасные слова. Это они злодеи, не она. Вот что Нима собирался объяснить американской журналистке и все думал о том, получится ли. Он ведь был болен и сам знал это.

Все смешалось в голове Нимы. Теперь ему казалось, что он бросил умирать в снегу не только мэмсахиб, но и Луну. Поэтому теперь шерпа одинаково любил и оплакивал их обеих, и это делало его горе не в два даже, а в сотни раз сильней. Нима понимал, что должен набраться храбрости и попробовать забыть про голоса. Иначе журналистка Лилиан может испугаться, как другие. И Нима пил пиво, методично и быстро, словно не получал от него никакого удовольствия. Вокруг было много людей, тем не менее Нима расслышал шаги за спиной. Двое мужчин, старый и помоложе, подошли совсем близко и заговорили с Нимой по-английски:

– Мы здесь, чтобы помочь тебе.

– Я спешу, – отвечал Нима. – Я должен рассказать журналистке про мэмсахиб.

– Успеешь, – сказали они.

Что произошло дальше, Нима помнил плохо. Но каким-то образом он оказался в автомобиле, который направлялся в аэропорт. С журналисткой Лилиан Хендерсон они так и не встретились. Нима вообще ничего не понимал и напрасно досаждал богам своими молитвами.

Уже тогда с ним все было кончено.

* * *

Катрин наклонилась и заглянула Юханнесу Форселлю в глаза.

– Если Нима Рита хотел поговорить с журналистами, почему ему не предоставили такой возможности?

– Его признали невменяемым.

– Вы говорили, что в больнице его не лечили, что бóльшую часть времени он сидел взаперти. Почему вы не помогли ему?

Юханнес Форселль опустил глаза. Его губы дрожали.

– Потому что…

– …потому что вы этого не хотели, – оборвала его Катрин. – Он ведь мог помешать вашему счастью, так?