Как там писала Мэгги, цитируя Мод? Груда дымной дури, да, именно так. Эти слова легли на собственное понимание Хэл; и она тогда рассмеялась и запомнила эти слова, не до конца их понимая. Теперь поняла.

Теперь она поняла, почему Мод так рельефно выступала на страницах дневника, все ниточки тянулись в прошлое. Потому что они связаны. Мод ей не просто тетка, она и была единственной мамой, другой Хэл не знала. Мод тот человек, которого Хэл любила больше жизни, и утрата стала для нее непереносимой.

Неотступные вопросы бились в сердце. Как? Почему? Но нужно двигаться шаг за шагом… в медленном, размеренном темпе гадания. Перевернуть каждую карту, подумать над ней, найти ее место в истории.

А следующая карта… Следующая вселяла в Хэл нешуточную тревогу, причину которой она, однако, не могла себе растолковать. Потому что это была вообще не карта, а фотография. Та самая фотография. Которую Абель подарил ей в первый день в Трепассене.

Она достала из кармана коробочку из-под табака «Голден Виргиния» и открыла ее. Фотография лежала сверху, сложенная вдвое, и она развернула ее, посмотрев на снимок свежим взглядом.

Мод смотрела прямо в объектив вызывающим взглядом. И почему только Хэл решила, что она смотрит на фотографа? Во-первых, если бы она действительно смотрела на того, кто делал снимок, взгляд не попал бы прямо в объектив. А во-вторых… Мод в ту пору была все время занята мыслями о своем будущем, напряжение ее не отпускало. А вот Мэгги. Мэгги, которая вела дневник. Она в объектив не смотрит. Своими голубыми-голубыми глазами она смотрит на Эзру. Наши глаза – голубые и темные – встретились…

А Хэл до сих пор все понимала наоборот. Она унаследовала темные глаза не от матери, потому что ее мать была блондинкой. Она унаследовала темные глаза от отца. От человека, который закрепил фотоаппарат на штативе, включил выдержку и занял свое место в кадре.

Эзра. Дэниел. Эд. Ее отец Эзра.

Глава 46

Глава 46

Телефон Хэл остался наверху, на чердаке, часов у нее отродясь не было, но по тишине дома она чувствовала, что уже за полночь, скорее всего далеко за полночь. Однако ей не уснуть с этим тяжеленным грузом правды внутри, вопросы все пенились.

Был только один человек, к которому она могла пойти, человек, который мог сказать ей правду. Миссис Уоррен. И идти надо сейчас, пока не проснулся Эзра. Если она будет ждать рассвета…

Хэл взяла альбом, задвинула обратно кресло и постояла, пытаясь собраться с духом, вспоминая веревку на лестнице, шипение миссис Уоррен: Убирайтесь, если не хотите беды на свою голову.