Она вспомнила маму, мелькнула мысль, как быстро все произошло. И только следующая мысль была о том, как же странно, что из человека так быстро можно вышибить жизнь…
Хэл все еще брыкалась, больше инстинктивно, чем осмысленно, и распадающаяся перед глазами картинка перемежалась с лицом Эзры: рот у него отвратительно распялился от горя, слезы стекали с носа.
– Мне жаль, – услышала она сквозь гул в ушах. – Мне жаль, я этого не хотел…
Ноги уже почти не двигались. Она хотела крикнуть, попросить его сжалиться над ней, но не могла даже шепнуть, не то что сказать. Давление на шею было слишком велико, ей нечем было больше дышать.
Она точно не поняла, чей это голос. Мэгги? Мод? А может быть, ее собственный – всего-навсего ее собственный голос.
Но у нее не осталось больше сил. Эзра раздавил ее пальцами. Все стало отдаляться. Смысла сражаться нет. Он слишком силен. И она отпустила его руки, перестав отдирать их от шеи.
В этот момент тыльной стороной ладони она задела какой-то предмет на кровати, который во время сражения упал со столика. Хэл обхватила его, из последних сил подняла и двинула Эзре в лицо.
Прежде чем она поняла, что это сломанная рамка, послышался хруст стекла, и бровь у Эзры сильно закровила. Он вскрикнул от боли и, убрав одну руку с ее шеи, принялся ощупывать осколок стекла над глазом, его ослепила выступившая кровь. На секунду Хэл в ужасе замерла. Она понятия не имела, как глубоко вошло стекло, задело ли что-то жизненно важное. Правда, ей хотелось знать.
Однако она торопливо отбросила рамку, просунула пальцы под его руку, которая все еще держала ее за шею, и со всей силой, какую могла собрать, коленом ударила ему в пах.
Эзра отпустил ее.
Шатаясь, хватая ртом воздух, который раздирал больное горло, Хэл бросилась к двери в дальнем конце комнаты.
– Нет, не смей! – Крик беспримесного бешенства, только осипший, но возвращаться было слишком поздно, даже если бы она и хотела.
Хэл налетела на дверь, та подалась под ее тяжестью. Она не сразу поняла, что летит кувырком вниз по холодным ступеням, и наконец приземлилась на самом дне лестничного колодца.
Было совсем темно. В голове у Хэл застучало там, где она ударилась во время первого падения, а горло раздирало от боли. Она могла бы погибнуть, если бы не упала на что-то мягкое, податливое. Только опершись рукой, чтобы попытаться встать, и почувствовав под ладонью мягкие волосы, она поняла, что это, и постаралась унять скулеж, рвущийся из раненого горла. Миссис Уоррен. Пальцы Хэл пошарили по лицу, очкам, открытому рту. Тело экономки была совершенно холодным.