Он на всякий случай помотал головой.
– Лашкаргах, – тихо произнес голос. – Знаешь, где это?
Рённинг лихорадочно покачал головой.
– Конечно же, нет, – сказал мужчина в лыжной маске, пожав плечами. – Вот так жертвуешь жизнью за родину, и где благодарность? Меня показывают в новостях? С медалями на груди? Ты видел какой-нибудь парад? Как дети машут флагами и играют на трубе? Нет. Они надеялись, что все просто забудется, не так ли? И что, спрятаться в подвале? Притвориться, как будто ничего не было?
Мужчина зажмурился и демонстративно сплюнул на пол.
– Нет. Теперь настало мое время.
Он засунул перчатку в карман чего-то похожего на военную куртку и достал листок бумаги.
– Видишь это?
Рённингу не было видно, что там написано, но он все равно закивал.
– Передашь им это от меня, ладно? И я имею в виду не тех, с кем ты работаешь. А высшие инстанции. Самые верха. Понял?
Рённинг снова кивнул и почувствовал, что весь вчерашний день вот-вот выйдет из его желудка.
– Хорошо, – усмехнулся рот в дырке и поднялся.
Он быстро повернулся к стене и ударил ножом по бумажке.
Эрик Рённинг увидел, как рукоятка задрожала на обоях. Мужчина в маске подошел к нему и развязал ему одну руку. Уши Эрика едва уловили, как где-то вдалеке захлопнулась входная дверь, как тут же он трясущейся рукой содрал скотч со рта и перегнулся через край постели.
И заблевал весь пол.
47
47
Габриэль сидел в маленькой переговорной вместе с Ильвой и Людвигом, впечатленный тем, как много пожилой следователь успел повесить на стену за такое короткое время. Множество фотографий. И под каждой – маленькая бумажка с именем. Развешаны согласно их связи друг с другом. В этом-то была серьезная проблема, над которой они работали со вчерашнего вечера, по-прежнему особенно никуда не продвинувшись.
Связь…