– А вот и нет! – возбужденно выпалила Рейчел. – Ты был на вечеринке, причем в той самой футболке. Есть доказательства. – Она издевательски усмехнулась, и это разозлило бы кого угодно. – Если ты станешь это отрицать, то выставишь себя полным идиотом.

Он впился в нее долгим взглядом, и до него начало доходить, что она на моей стороне, а не на его. Потом он снова посмотрел на меня.

У меня затряслись коленки. Передо мной стоял тот же человек, которого я возила на просмотры объектов в Честере, тот же человек, что очаровал меня за ужином в лондонской гостинице. Такой же высокий, темноволосый и симпатичный, что и прежде, но что-то изменилось. Теперь он чувствовал угрозу. Тело его напряглось, изготовившись к битве. В тот момент я поняла, что он готов на все, лишь бы победить.

– Та-ак, – протянул он. – Значит, вы заодно. Интересно. – Наступило молчание, которое ни я, ни Рейчел не решались нарушить. – После всего того, что ты о ней говорила, Рейчел, я удивлен.

Ее лицо сделалось пунцовым.

– Выходит, все те вечера, когда ты говорила мне, как тебе хочется ей отомстить за разбитую жизнь, за гибель брата… ты мне врала? Врала, говоря, как сильно ты ее ненавидишь?

– Это было до того, как я узнала, что произошло на самом деле.

– Ты же и так знала, что произошло, детка. Я тебе говорил. Меня там не было. Ты ошибалась. – Голос его сделался мягче. – Я всегда был с тобой честен, Коко.

«Коко?» – подумала я. Я заметила, что Рейчел колеблется, и догадалась, что это ее ласковое прозвище. У меня засосало под ложечкой. Купится ли она на эту приманку? И если да, что мне делать?

– Помнишь, что ты говорила о ее муже и сыне? – Он изобразил ее интонации: – «Почему у нее счастливая семья? Почему у нее хорошая работа? У Алекса ничего этого не было».

– Не было, – откликнулась она. – И теперь мне очень интересно почему.

Он продолжил, говоря как будто от ее имени, высоким и срывающимся голосом:

– «И этот бедный сыночек. Его воспитывает отец. Держу пари, что она даже не узнаёт родную мать!»

– Заткнись! – крикнула Рейчел. – Не слушай его, Джемма! Я этого не говорила.

Но ведь говорила. Я знала, что говорила. Я вспомнила Рори в тот вечер: в пижамке, свежего и влажного после ванны. Он обнял меня, прежде чем я вышла, прижав к лицу игрушечного кролика и потершись о него щекой, как он всегда делал, когда уставал. Глаза у меня защипало от слез. Он – главная причина того, что я работаю без устали, и я лишь провожу с ним недостаточно много времени. Мысль о том, что кто-то критикует мои отношения с сыном, превратила мой страх в силу.