— Вы же здесь, доктор Пэйтон, — проговорил Дженнингс, его звучный голос как-то сразу сел, и можно было сказать, не боясь ошибиться — от страха. — Да, доктор Пэйтон, мне пришлось очень скоро научиться некоторым вещам. Сэм Уинтерс объяснял мне: если уж вы заявляете, что встревожены, остальные, значит, вообще в шоке. Теперь, после того, как вы рассказали мне обо всем, я понимаю, что он имел в виду. Я в шоке.

— Рад, что за меня походатайствовал старый знакомый. Я не сомневался, что он меня помнит; только не был уверен, что он воспримет меня всерьез.

— Он воспринял вас всерьез… А вы уверены, что рассказали мне все? Все об этой проклятой заварушке?

— Все, что знаю, сэр, все, что нам удалось собрать в логическое целое, хотя приходится признать, что я не «схватил никого за руку».

— Такое выражение не часто услышишь в этих комнатах.

— Скажу со всей прямотой, господин президент, если бы я подумал, что эти слова имеют хоть какое-нибудь отношение к этим комнатам, меня бы здесь не было.

— Я ценю вашу искренность, — Дженнингс наклонил голову, моргнул и заговорил, как бы размышляя: — Вы правы, здесь подобное выражение неприменимо, но вы так уверены в этом? Мои оппоненты приписывают мне всяческие козни. Вас разве не зацепила эта волна? Ведь, глядя на вас и зная то, что я о вас знаю, я не могу представить вас среди своих горячих поклонников.

— Не обязательно разделять все убеждения человека, чтобы верить в его порядочность.

— Что означает: вы парень хороший, но я бы за вас не голосовал.

— И опять-таки, могу я говорить начистоту, сэр? В конце концов, тайна голосования священна.

— Со всей прямотой, сэр, — улыбнулся президент.

— Нет, я бы не голосовал за вас, — ответил Пэйтон, возвращая улыбку.

— Что, дело в интеллекте?

— Конечно же, нет! История говорит нам, что неумеренно вникающий во все мыслитель в Овальном кабинете часто тонет в безбрежном море частностей. Чрезмерное изобилие серого вещества, в конце концов, не решает дела, более того — служит причиной поражения. Человек, череп которого лопается от фактов, противоречащих друг другу, теорий и контртеорий, в своих бесконечных дебатах с самим собой склонен переходить грань, за которой решение уже не является конечной целью… Нет, сэр, меня заботит не ваш интеллект — он более чем достаточен для нас.

— Тогда, значит, это мои взгляды?

— Прямо?

— Прямо. Видите ли, мне необходимо это выяснить, и немедленно.

— Мне кажется, я понимаю, — кивнул Пэйтон. — Ну хорошо, мне действительно иногда не по вкусу ваши рассуждения. У меня не раз было впечатление, что вы сводите очень сложные вопросы к… к…