— О Боже мой, — прошептала Калехла, закрывая глаза. По ее щекам медленно катились слезы. — Ты, сукин сын…

— Это только начало.

— Я ведь и правда люблю тебя! — она рванулась к нему. — Я не должна была, не должна была!

— У тебя всегда будет время передумать за двадцать или тридцать лет.

— Ты отправил коту под хвост всю мою жизнь…

— Ты мою тоже не сделала легче.

— Очень мило! — донесся из-под каменной арки звучный голос.

— Менни! — вскрикнула Калехла, выпуская Эвана из объятий, отталкивая его и глядя ему через плечо.

— Сколько времени ты уже здесь? — хрипло спросил Кендрик, резко повернувшись.

— Я вошел на «умолять и ползать в пыли», — ухмыльнулся Уэйнграсс, задрапированный в алый купальный халат. — Это работает безотказно, мой мальчик. Сцена «сильный-мужчина-на-коленях». Никогда не подводит.

— Ты просто невыносим! — взорвался Эван.

— Он бесподобен! — засмеялась Калехла.

— Я и то, и другое, только не вопите так громко, а то разбудите моих ведьм… Какого дьявола вы здесь делаете в такое время?

— Такое время — это восемь часов в Вашингтоне, — заметила Калехла. — Как вы себя чувствуете?

— Ах-хм, — буркнул старик, заходя в гостиную. — Я спал, но я не спал, если вы понимаете, что я имею в виду. А вы, клоуны, никак не помогали заснуть, открывая дверь через каждые пять минут, если вы, опять-таки, понимаете, что я имею в виду.

— Ну, вряд ли мы это делали каждые пять минут, — лукаво улыбнулась Калехла.

— У вас свои часы, у меня свои… Ну, так что сказал мой друг Митчел? Отсюда проистекают, если я не ошибаюсь, восемь часов в Вашингтоне.

— Не ошибаетесь, — согласилась секретный агент из Каира. — И я собиралась объяснить…

— Да, уж это было объяснение — скрипки пели вовсю.

— Менни! Заткнись. Дай ей сказать.