— Кто вы такой, черт побери?

— Разрешите представиться… Випер.

— Я слыхал это имя. Это оскорбление! Кто вы такой?

— В данный момент я на дежурстве, вот кто я такой.

— О Боже!..

Темнота. Шок. Забвение. Пустота.

40

40

Вначале он почувствовал ветер и водяные брызги, затем — волнение моря и, наконец, ощутил на себе широкие полосы из ткани, сдерживающие его движения. Ощущение килевой качки подсказало ему, что он на корабле в открытом море. Полосами из холщовой ткани он был привязан к металлическому стулу, ввинченному в палубу. Он открыл глаза. Вокруг расстилалась тьма, но она была полна движения; он находился на корме, прямо перед ним пенился кильватер; внезапно он осознал, что сзади светятся огни рубки. Он обернулся, вытянув шею, стараясь что-нибудь разглядеть и понять. И очутился лицом к лицу с темноволосым смуглым стражем секретной службы, чья мать в Нью-Йорке считала, что Кендрик должен стать Папой и чей голос он узнал, когда тот объявил, что находится на дежурстве. Страж сидел на соседнем стуле, пристегнутый ремнем за талию.

— Пришли в себя, конгрессмен? — вежливо спросил он.

— Что все это значит? — проревел Кендрик, пытаясь высвободиться из пут.

— Сожалею, но это всего лишь меры предосторожности, чтобы вы не свалились за борт. Вода сейчас довольно холодная, а вам необходим свежий воздух.

— Предосторожность?.. Проклятые подонки, вы ввели мне наркотики и вывезли оттуда против моей воли! Вы похитили меня! В моем офисе знают, куда я поехал… Вы схлопочете за это по двадцать лет, все вы! А этот сукин сын Болингер будет обвинен в государственном преступлении и проведет…

— Полно, полно, — запротестовал охранник, успокаивающе воздев руки. — Вы все поняли превратно, конгрессмен. Никто не вводил вам наркотики. Вам ввели успокаивающие средства. Вы ведь просто обезумели. Вы напали на гостя вице-президента; вы могли убить его…

— Я так и сделаю, я убью его! Где этот доктор, где он?

— Какой доктор?

— Вы лжец! — завопил Кендрик навстречу ветру, пытаясь освободиться от повязок.

И тут в голову ему пришла неожиданная мысль.

— Мой лимузин, водитель! Он знает, что я не уезжал оттуда!

— Но вы уехали. Вам нездоровилось, потому вы были немногословны, кроме того, вы были в темных очках, но заплатили очень щедро.