Немецкие спецназовцы окружили дом и теперь попарно приближаются к нему, но вдруг они останавливаются. Дверь дома распахивается, и во двор на полной скорости бросается маленькое худенькое существо. Нюландер следит за щуплой фигуркой, что бежит по мокрой от росы лужайке сильно заросшего сада. Достигнув ее середины, она останавливается и с изумлением смотрит на них.
Все вокруг словно застыли. Да, черты ее лица изменились. Она выросла и глядит тревожным и сумрачным взглядом. Однако Нюландер сотни раз разглядывал ее фотографию – и теперь мгновенно узнает ее.
128
128
Операция слишком затягивается, и Розе кажется, что это плохой знак. Они стоят у шоссе, и домик им не виден, хотя, как им сказали, он находится всего в пятистах метрах отсюда по другую сторону пашни и защитной лесополосы с высокими деревьями и кустарником. Светит солнце, но холодный колючий ветер пробирает до костей, хотя они и укрылись за двумя большими машинами полицейского спецназа.
Когда вчера вечером им со Стиином сообщили, что полиция собирается проверить некий след в Германии, они настояли, чтобы их взяли с собой. Сестра преступника предположительно живет в домике дачного типа у самой границы с Польшей. По некоторым данным, он был на пути именно туда, когда погиб на лесной дороге неподалеку от «Каштановой усадьбы». Вполне вероятно, сестра была сообщником злодея и может что-то знать о Кристине. Так или иначе, но надеяться на что-то иное у них не было никаких оснований, и они категорически потребовали, чтобы им разрешили присоединиться к полицейским. Тем паче что сам преступник ничего сказать уже не мог.
Роза задала этот вопрос первым делом, когда очнулась в клинике после операции. Поняв, что находится в настоящей больнице, а не в кошмарном белом подвале, она посмотрела в заплаканные глаза Стиина и спросила, сказал ли преступник что-либо. Муж покачал головой, и она поняла, что прямо сейчас это не столь важно. Он, как и Густав, чувствовал огромное облегчение, ведь Роза осталась жива. Да разве могли они остаться равнодушными, когда ее так мучили и изуродовали? Хирургические зажимы на открытой ране на левой руке спасли ей жизнь, предотвратив серьезную потерю крови. А вот отрезанную левую кисть поглотило пламя. Врач сказал, что боли скоро пройдут. А в будущем ей сделают протез по индивидуальному заказу, она привыкнет к нему и перестанет вздрагивать, когда на секунду забудет о боли или увидит себя в зеркале с повязкой на нижнем конце предплечья.
Как ни странно, но на психике Розы случившееся почти не отразилось. Она не стала делать трагедии из-за утраты кисти и даже поймала себя на мысли, что эта потеря совсем незначительна. Она готова была отдать все: и правую руку, залатанную врачами, и обе ноги, и даже самое жизнь, если б взамен ей предложили открутить время назад и спасти Кристине. Чувство вины переполняло ее, когда она лежала на больничной койке и, глотая слезы, упрекала себя за тот грех, который совершила так давно, будучи еще маленькой девочкой. Да, это