И только когда смолкло эхо от выстрелов, стало тихо.

Совсем тихо.

Но ненадолго.

Поскольку скоро он услышал их снова, хотя собственными глазами видел, как его коллеги лежат, съежившись, а из их затылков в таких количествах льется кровь, что доходит до слива в нескольких метрах от них.

Крики.

Теперь они звучали громче, чем когда-либо.

116

116

– Перенесите их в посольство и создайте видимость, будто это вторжение и самооборона. А я тем временем уберу здесь, как только закончу с толстой, – по-английски произнес Гидон Хасс.

Теперь Фабиан дрожал всем телом. Через щель в двери он видел, как мужчины в костюмах схватили его коллег за ноги, потащили по полу и скрылись за двойными дверями.

Между тем обвиняющие крики никак не смолкали, а, наоборот, становились все сильнее. В конце концов он встал, и через несколько секунд комната озарилась светом. Совсем не думая о последствиях, он открыл дверь ногой еще на несколько сантиметров и увидел Хасса, стоящего к нему спиной и надевающего прозрачный клеенчатый фартук и защитную маску.

Затем он подошел к шкафу, достал оттуда работающую на батарейках хирургическую пилу, выбрал самое мощное полотно, включил ее, чтобы проверить, заряжены ли батарейки, и скрылся в тех же двойных дверях, что и двое мужчин.

Фабиан вытер слезы и попытался собраться с мыслями, но это оказалось невозможно. Крики двух его казненных товарищей заглушали все остальное. Словно полная неудача была уже свершившимся фактом. И исход не изменишь, что бы он ни делал. И, может быть, именно чувство, что ему все равно нечего терять, заставило его отправиться в операционную и пойти по двум кровавым следам к двойным дверям. Он открыл двери и увидел, что следы крови ведут дальше по освещенному коридору. Хасса нигде не было видно, и все двери по обеим сторонам коридора были закрыты.

Ударом ноги он открывал одну дверь за другой, обеими руками держа оружие перед собой. Только что покрашенные пустые комнаты. В некоторых стоят кровати и ночные столики. В других с потолка все еще свисают провода. Комната, где стоял Хасс, наклонившись над Малин со шприцем в руке, была полностью отремонтирована, если не считать полиэтилена, еще не снятого с кое-какой мебели.

– Отойди от кровати! – услышал он собственный крик.

Хасс обернулся. В другой руке у него была хирургическая пила.

– Риск… Значит, ты был здесь.

– Стреляй же! – закричала Малин. Она лежала, привязанная к кровати, и из одной руки у нее торчал шприц. – Чего ты ждешь? Стреляй в него!

Фабиан почти не слышал ее из-за криков.

– Отойди от кровати! – повторил он и прошел в комнату.