– Мягко говоря! – фыркнул Кремер. – Ну да ладно. Итак, вы намеренно предупредили убийцу. Якобы для того, чтобы посоветовать ему подготовиться к ответам на каверзные вопросы. Чушь собачья! Вы предположили, что он даст деру.

Вулф поморщился. Он терпеть не мог подобных выражений. Впрочем, замечания делать не стал.

– Нет, – сказал он. – Предвосхитить его дальнейшие действия я не мог. Было бы бессмысленно строить какие-либо предположения, но даже если бы я это сделал, то вряд ли пришел бы к заключению, что мистер Маклеод попытается скрыться. Он не способен бросить ферму – слишком уж она ему дорога, к тому же его дочери грозил суровый приговор. Признаюсь вам по совести, инспектор, я вовсе не ломал голову над этой проблемой, однако в глубине подсознания мысли, очевидно, роились не зря, поскольку вчера, когда я пересаживал орхидеи в оранжерее, меня вдруг осенило. Все обрывки – рассказ Сола Пензера о том, с каким непроницаемым лицом Маклеод читал мое послание, непомерная гордыня человека, почитающего себя праведником, динамитные шашки для расчистки участка, початки, коробка – внезапно сложились в одно целое. В итоге я бросил орхидеи и поспешил к лифту. Коробку доставили через тридцать секунд.

– Вам повезло, – признал Кремер. – Вам вообще дьявольски везет. Если бы он сделал фарш из Гудвина, вы, возможно, захотели бы хоть раз признаться. Ладно, этого не произошло. – Он встал. – Кстати, имей в виду, Гудвин, завтра утром тебя, вероятно, вызовут для дачи показаний в офис окружного прокурора. – После чего вновь обратился к Вулфу: – А что было бы, если бы взрывотехники сказали, что коробка заполнена только кукурузой? Думаете, что и тогда сумели бы обвести меня вокруг пальца?

– Мне бы ничего другого не оставалось.

– Дьявольщина! И вы еще рассуждаете о чьей-то непомерной гордыне! – Кремер покачал головой. – Да, с коробкой вам повезло. Кстати, на вашем месте любой другой человек, побывавший на волосок от смерти, упал бы на колени и вознес хвалу Господу. Вы же, конечно, вознесете хвалу себе! Безус лов-но, вам непросто встать на колени, однако…

Зазвонил телефон.

Я обернулся, поднес трубку к уху и услышал знакомый голос, который попросил позвать к телефону инспектора Кремера. Я протянул инспектору трубку:

– Пэрли Стеббинс.

Разговор оказался предельно лаконичным. Кремер произнес полдюжины слов и пару раз чертыхнулся. Водрузив трубку на рычажки, он повернулся, схватил свою шляпу и поспешно зашагал к прихожей, однако в дверях остановился:

– Могу вам кое-что сообщить. Надеюсь, от этого известия ваш аппетит за обедом улучшится, несмотря на отсутствие кукурузы. Примерно час назад Дункан Маклеод сел, или встал, или лег на динамитную шашку, после чего она взорвалась. Все, что от него осталось, – это голова и несколько фрагментов туловища и конечностей. Мои люди хотят знать, что это было: