Что касается событий того дня, то незадолго до полудня в полицию позвонил Кирк и сообщил, что шесть раз за восемнадцать часов он набирал номер жены и не получил ответа, что подъехал к дому около одиннадцати часов и, не получив ответа на вызов по домофону, вошел с помощью своего ключа, что он долго звонил в квартиру и слышал, как трезвонит внутри звонок, но и тут никто ему не ответил, что затем он покинул здание, так и не войдя в квартиру, и что он просит полицию проверить, все ли в порядке. Его пригласили присутствовать при проверке и дать полиции ключ, однако он отказался.

Насколько удалось выяснить, последним видел Бонни Кирк в живых служащий магазина спиртных напитков. Он доставил к ее двери заказанную бутылку водки, и миссис Кирк заплатила за товар. Было это примерно в час пополудни в понедельник. Бутылку, нераспечатанную и измазанную кровью, нашли позднее под диваном. Она послужила орудием, которым Бон-ни проломили череп где-то между тринадцатью и двадцатью часами того же дня. Вторую границу этого временнóго промежутка назвали судмедэксперты.

В числе тех, кого пригласили или препроводили в офис окружного прокурора, были Мартин Кирк, Джеймс Невилл Вэнс, мистер и миссис Фагер и управляющий зданием Берт Одом. Наверное, кто-то из них или даже все до сих пор находились там.

Я ничего не должен был Лону за то, что он поделился со мной этими сведениями (и многими другими, которые я здесь не пересказал), так как в наших взаимовыгодных отношениях на тот момент я имел плюсовой баланс. Поэтому о галстуке я умолчал. Конечно же, Лон хотел знать, кто клиент Вулфа и при чем тут Вэнс. Я был бы только рад, если бы в газете упомянули имя Вулфа, не говоря уже о моем, но в том-то и дело, что Вулф сидел без работы, так что этот шанс был упущен. Лон, естественно, не поверил, что у Вулфа нет клиентов, а когда я стал прощаться, обиженно пробурчал:

– И приходу твоему был не рад, и доброго пути не пожелаю!

Я взял такси, так как Вулф предпочитает, чтобы я встречал его в кабинете, когда он спускается из оранжереи в шесть часов. К тому же он платит мне жалованье, а я целый день занимался своими делами. Но с тем же успехом я мог пойти пешком. В этот вечерний час улицы были забиты машинами, и к нашему особняку такси подъехало только в десять минут седьмого. И тут же за нами припарковался автомобиль, который я узнал, и из него выбрался человек, которого я тоже узнал: крупный мужчина с широким красным лицом и в неизменной поношенной фетровой шляпе даже в августовскую жару.

Не обращая на меня внимания, он окликнул таксиста: