– Конечно. А когда жена рассказала ему, что дала кому-то попользоваться машинкой, то он так расстроился, что на следующий же день от этой машинки избавился. Жена могла бы все это подтвердить, но надо же – она мертва. Какое невезение! Или же просто так совпало, что именно в те дни ему вздумалось поменять машинку, но тогда это совсем непруха какая-то. Судьи и присяжные ну очень не любят совпадения, и я собственными ушами слышал, что и вы нелестно отзываетесь о подобных случаях.

– Только когда совпадения мешают мне, а не когда служат мне на пользу. – Вулф выпрямился и потянулся к книге. – Сможет ли миссис Фагер привести с собой мужа к шести часам?

– Я не спрашивал. Сомневаюсь. Особой теплоты между ними я не заметил. И вообще, с ним вы ищете там, где не теряли.

– Возможно… – Он обдумал мои слова и качнул головой. – Нет. Я должен его увидеть. Скажи ей, чтобы она передала мужу, или скажи ему сам, что он оклеветал моего клиента при свидетелях и что теперь он должен либо подписать опровержение своих слов и извиниться, либо предстать перед судом по делу о клевете. Я жду его к шести. – Он взял книгу и раскрыл на нужной странице.

И точка. Нет, я не рассчитывал на то, что Вулф раскроет карты, – он настолько же упрям, насколько я непреклонен. Но можно же было дать хотя бы маленькую подсказку. Разыскивая в телефонной книге номер Фагера и набирая его, я обдумывал некое действие, которого никогда не производил, и не думал, что придется произвести, а именно: взять свои слова обратно, извиниться и умолять его рассказать в качестве одолжения старому знакомцу и преданному помощнику, чтó, черт возьми, у него в голове, если там вообще что-то есть!

Конечно, ничего такого я не сделал. На мой звонок ответа не было, я положил трубку, и тут меня осенило: надо спросить Вулфа, не хочет ли он, чтобы я связался с Паркером. Когда клиента увозят в полицию в качестве важного свидетеля и с перспективой получить обвинение в убийстве, звонок Паркеру – не просто разумная мера, а насущная необходимость. Но стоило мне взглянуть на Вулфа, удобно устроившегося в кресле с книгой в руках, как я тут же отбросил эту идею. Он бросит короткое «нет» и продолжит чтение. Это увеличит мое желание схватить что под руку попадется и швырнуть в него, но не увеличит шансы на исправление моего незавидного положения. Поэтому я поднялся, прошел через прихожую, преодолел два лестничных марша до своей комнаты, встал у окна и прокрутил в уме все события последних тридцати часов, стараясь найти не замеченную до сих пор разгадку – допустив, что она вообще есть. Беда была в том, что я страшно злился. Когда злишься, можно работать, можно есть, или спать, или драться, но ясно мыслить не получится.