Марка пугало обнаженное тело Лилибет. Он часто видел ее голой, но старался этого избегать. Его беспокоила вовсе не ее вялая плоть, а признаки ее созревания – все еще почти незаметные, но это ненадолго. В прошлый раз, помогая менять подгузник, он заметил несколько лобковых волос. И задумался о будущем, которое теперь невозможно представить, но которое, вне всякого сомнения, станет невыносимым.

Пит ждала его, приподняв Лилибет и прижав ее к себе. Она умудрилась натянуть на дочь ярко-розовую футболку с изображением белой кошечки. Рядом лежали аккуратно сложенная красная юбка и носки в красную и розовую полоску.

– Вы только посмотрите на эту красавицу, – сказал Марк, подходя к дочери, взял в ладони ее ступню и поцеловал пальцы. – Не пора ли сделать красавице педикюр? – спросил он и натянул на ногу девочки носок. Потом потянулся за вторым – и в этот момент от входной двери послышался громкий стук дверного молотка.

– Робертсон опять забыл ключ? – спросила Пит. – Наверное, пора оставлять один снаружи.

Марк пошел открывать дверь, но это был не Робертсон. Это был детектив столичной полиции, который приходил в Эмпресс-стейт-билдинг. И судя по тому, что знал Марк о работе групп, расследовавших убийства, утренний визит члена такой группы – не говоря уже о ее главе – ничего хорошего не предвещал.

Мейвилл-Эстейт Долстон Северо-восток Лондона

Тани остался в квартире. Здесь было тихо как в склепе, чего не скажешь о температуре – через открытое окно внутрь не проникал даже легкий ветерок. Умолкли даже птицы, обитавшие на деревьях игровой площадки через дорогу. Он не мог их винить.

Ему нельзя было никуда уходить. Еще раньше он нашел четыре хозяйственные сумки, спрятанные в верхнем отделении шкафа, куда отец вешал свою одежду. Тани специально обыскал квартиру, и ему даже пришлось попросить у соседа стремянку. Увидев сумки, он достал их, а затем вывалил содержимое на кровать родителей. Если кровь может стынуть в жилах, то именно это с ним и произошло.

Все выглядело совершенно невинным. Не окажись он дома во время визита той женщины, все эти вещи – вместе выглядевшие довольно странно – не вызвали бы у него подозрений. Простыни, большая виниловая скатерть, два новых канцелярских ножа, вата, бутылка спирта, четыре упаковки марли. Но теперь он точно знал, для чего все это. Поэтому вопрос был не «что» и не «зачем», а «когда».

Среди разбросанных на кровати предметов Тани увидел лист желтой бумаги. На нем был напечатан список, который женщина вручила Абео. Но кроме списка там был номер телефона. В центре листа, прямо над телефонным номером, – имя, Чинара «Сара» Сани. «Естественно, она указала свое имя, – подумал Тани. – Этим отвратительным бизнесом она зарабатывала себе на хлеб и хотела, чтобы родители других девочек подходящего возраста знали о ней». «Нет нужды ехать в Нигерию, – хвастливо сообщала она. – Я предлагаю вам услугу на дому, и вам нужно лишь позвонить и доказать свою платежеспособность».